Проснулась я от прикосновения чего-то мягкого и тёплого к моим плечам. Не сразу поняла, где нахожусь, даже улыбнулась сквозь сон. И только пустота в желудке заставила открыть глаза и столкнуться с действительностью.

Рядом стоял Марк. Лицо его было невозмутимым, взгляд похож на тот, которым энтомологи под лупой разглядывают букашек.

Моментально выпрямившись в кресле, резанула его в ответ яростным:

— Что вы уставились на меня?

Он равнодушно пожал плечами.

— Просто жалею, что разбудил.

— Это почему же?

— Вы так хорошо спали и были на удивление милой и приятной, совсем не такой, как в жизни.

Я скрипнула зубами и окончательно вернулась в реальность. Говнюк!

Поднялась, почти поравнявшись с ним — во всяком случае сейчас я чувствовала себя неимоверно высокой — стянула с себя плед, которым Марк укрыл меня.

— Я хочу вернуться домой, немедленно.

— О, мамочка опять показывает свой нрав… — мужчина смерил меня взглядом с головы до ног. — Разве я не предупреждал, чтобы вы перестали показывать свой склочный характер?

— Имею на это полное право, — сунув в руки Марка плед, я бросилась к двери. — Немедленно откройте и выпустите меня отсюда.

Он только хмыкнул.

— Вы обращаете на себя слишком много внимания, Мила. Это уже становится неприличным.

— Что?! — Боже, как же мне хотелось разорвать этого ненавистного ублюдка на части! Мало того что я потратила свой день на него, оставшись без завтрака и обеда, так он ещё смеет читать мне тупые нотации! Уперев руки в бока, я кивнула на людей за стеклом: — Они нас все равно не видят, так что мне плевать на ваши идиотские указания!

— С чего вы решили, что не видят? Стекло абсолютно прозрачное.

Марк скривил губы в улыбке, которую мне тотчас же захотелось растереть по его наглому лицу. Значит, это стена и впрямь прозрачная, и все, кто проходил мимо, могли видеть меня, и как я спала… надеюсь, не с открытым ртом. Марк, вероятно, заметил, как моё лицо заалело маковым цветом, потому что снисходительно пояснил:

— Я предпочитаю работать в открытую. Так, чтобы и мои сотрудники, и посетители видели, что я работаю… а не сплю на рабочем месте.

— Ну, знаете ли... — только и оставалось, что пробормотать. Слов не было — оставались только порванные в клочья эмоции и мысли, которые хотелось собрать воедино и обрушить на этого мерзавца, чтобы он ими захлебнулся.

— Я отвезу вас домой, Мила, не надо так переживать, — Марк открыл передо мной дверь. — И прошу извинить за задержку. Непредвиденные обстоятельства.

Ага, как же — непредвиденные обстоятельства в синем платье! Да и извинения звучали глупо после его же хамских высказываний. Уж точно не покажу ему, как я голодна.

Но мой желудок предательски дал о себе знать громким урчанием.

Марк взял меня под руку и, слегка наклонившись ко мне, произнёс:

— Но сначала мы пообедаем.

— Спасибо, но я могу это сделать дома.

— Уж нет, позвольте мне загладить свою вину.

Вину? Никогда бы не подумала, что этот человек может испытывать подобное чувство и тем более признаваться в этом. В его устах все звучало так фальшиво, что мне просто хотелось развернуться и немедленно уйти отсюда. Я даже не могла представить себя и Марка обедающими вместе, сидящими за одним столом, мирно разговаривающими. Я прекрасно видела в его глазах неприязнь.

— Спасибо, Марк, но я собираюсь пообедать со свои мужем, вашим отцом.

Мне показалось, что в его глазах мелькнула досада? Но он как ни в чем не бывало, мне даже показалось — с облегчением, сказал:

— Хорошо. В таком случае мой водитель отвезёт вас домой. К сожалению, у меня ещё слишком много дел.

Мужчина быстрой походкой направился к выходу из здания, словно желая позабавиться над тем, как я буду семенить за ним. Ничего подобного. Вздёрнув голову, я неторопливо, походкой от бедра последовала следом.

Настроение совсем упало за нижний предел. Марк шел к чёрному лимо, слыша позади себя стук каблучков. Девица, казалось, вовсе не торопилась отвалить, словно нарочно испытывая его терпение. Ещё утром так хотелось ей высказаться по поводу медлительности, типа: если не можешь быстро передвигаться на каблуках, лучше смени обувь.

Остановившись у машины, открыл дверцу.

Черт, какая же эта Мила…

Нет, сейчас он не будет об этом думать, все эти мысли надо выкинуть из головы. С недовольством почувствовал, как в паху судорожно сжимаются яйца, отвернулся. Поскорее бы Мила села в машину и катила подальше от него. Мужчина уже знал — день продуктивным не будет. Он просто не сможет сосредоточиться на всех этих лицензиях, контрактах, отчетах... Сейчас ему точно не помешал бы холодный душ.