— Ты был прав, — на одном дыхании произношу я.

— Прав? — удивление в его тоне звучит вполне обыденно. Он удивлён моим ответом.

— Мы не можем быть друзьями. Нам и не требуется. Мы не находимся в одной компании или группе, где необходимо делать вид. Я не хочу притворяться.

— Почему притворяться?

— А что это по-твоему? Разве не притворство? Мы просто знаем друг друга. Виделись несколько раз, но с таким же успехом мы видимся с другими людьми.

— Ты обиделась?

— Нет, — отрицательно качаю головой, ведь в действительности никакой обиды нет.

— Тогда что?

— Я думала об этом, и пришла к мнению, что ты был прав. Нам не стоит быть друзьями, в этом нет необходимости. Прости за тот раз. Он попросил помочь, а я просто могла… я не думала, что так выйдет.

— Забей, — кивает Эйден. — Дело не в тебе.

Я слабо и вынужденно улыбаюсь.

— Это самое глупое, что можно сказать. Дело не в тебе, а во мне или в ком-то, или в белом свете, или в ситуации.

— Картеру нравится всех цеплять. Ты лишь повод, чтобы он получил своё.

— Своё?

— Он любит выяснять что-то с помощью физической силы.

— И что?

— У него получилось вывести каждого. Всех, кроме меня. И пока не добьётся своего, он будет продолжать.

— Я для вас игрушка? — оскорблено шепчу я, сделав шаг в сторону.

— Ты не игрушка, Эмма, и не позволяй сделать из себя игрушку.

— Он будет продолжать, пока не получит своё, ты сам сказал.

— Я не могу отвечать за него, пойми. Возможно, ты нравишься ему, но это не отменяет того факта, что он выводит меня. Это как приятный бонус.

— А тебе? Я для тебя игрушка?

— Чего ты хочешь?

— Услышать от тебя.

— Мы уже говорили об этом, ты всё знаешь.

— Скажи мне! — мягко, но с нотками настойчивости, требую я. Впервые понимаю, что не могу выглядеть устрашающе, потому что слишком слабая для этого.

— Чего ты добиваешься услышать?

— Кто я для тебя.

— Мы никто друг другу. Не враги и не друзья, Эмма. Дело не в том, что есть необходимость. Ты права, что не стоит делать вид.

— Эйден, пойми, ты не задел меня. Я не обижалась и не злилась, не предлагала дружбу, планируя воспользоваться такой возможностью и рассчитывать на другое. Я думала, что это хорошая идея.

— Но сейчас так не думаешь?

— Да, не думаю.

— Что заставило тебя передумать?

— Реальность, с которой потом придётся столкнуться.

— С какой именно реальностью?

— Я не хочу сознательно причинять себе боль. Не хочу обманываться. Это было глупостью с моей стороны. Я даже не представляю, как это будет выглядеть. Как мы вообще можем дружить? Что я или ты должны делать? Выполнять вместе домашку или ходить в кино? Делиться секретами? Просить совет для отношений?

В глазах Эйдена полное понимание. Мы оба предлагаем друг другу то, что не способны дать. Выдавливаю улыбку, но она получается слишком неестественной.

— Я не могу быть тебе другом, это будет нечестно по отношению к тебе и себе. Я могу быть другом Алестеру, Жаку, даже Картеру, потому что нет нужных чувств. Но и не могу делать вид, что не замечаю или не знаю тебя.

— Почему тогда я не хочу это принимать? — хмурится он.

— Потому что ты не принимаешь другое, а я не способна из-за первого встречного человека рисковать всем.

— Иногда риск оправдывается.

— Это не та ситуация. Всё взаимозаменяемо.

— Но, если ты будешь с Картером, так или иначе нам придётся быть друзьями.

— Я не буду с Картером.

— Ты не можешь быть в этом уверена.

— Да, не могу. Я не знаю, каким человеком он станет через год или пять.

— Это не очень приятно слышать.

— Я не хочу тебе врать. Нет нужды. Не буду говорить, что мы никогда не будем вместе с тобой или с ним. Время расставит всё по своим местам.

Эйден сводит брови. Окинув взглядом комнату, он вновь возвращает внимание ко мне.

— Немного непривычно.

— Что именно? — интересуюсь я, предполагая, что он говорит об интерьере, который остаётся цветным с первого дня проживания в этой квартире.

— Честность.

Жму плечами, ведь я всегда предпочитала истину. Какой бы она ни была. Она причиняла боль и радость. В основном, боль, но, возможно, я просто не умею врать, и поэтому оправдываю правду неопытностью.

— Лучше так, — говорю я.