Саша чувствовал себя третьим лишним, наблюдая, как жена, одуревая от счастья, прижимает дочь к себе, целует без остановки.

– Лер, вообще-то я отец и тоже соскучился, — он позвал дочь, и она с улыбкой потянулась к нему. Взяв ее на руки, он пришел в неимоверный восторг, маленькие пальчики теребили его щеки и губы, царапая ноготками. До самой ночи Вика как переходящий приз, кочевала из одних рук в другие.

— Завтра до обеда погуляем в парке.

Дочка уснула посередине большой кровати, родители лежали по бокам, охраняя ее сон.

– Обязательно погуляем, — Саша приподнялся, решая непростую задачу, как подхватить ребенка, чтобы перенести его в детскую.

– Саша, пусть она хоть одну ночь поспит с нами, — Лера смотрела на круглые щечки, которые так хотелось поцеловать.

– Лер, договаривались же, что она будет спать в своей комнате, тем более, у нее есть няня. Кстати, а где Лида? Я ее и не видел сегодня.

На цыпочках они прошли в детскую. В кресле, под бра Лида что-то вязала, быстро перебирая спицами.

– Лида?! А мы вас потеряли, где вы были?

– Сходила погулять, чтобы вам не мешать, пришла, вот вяжу.

– Ну вы хотя бы поужинали?

– Не беспокойтесь за меня.

– Саш, как мы могли забыть о человеке, — сокрушалась Лера в спальне.

– Мы просто не привыкли, что у нас теперь посторонний человек в доме.

Лида была незаметной, но незаменимой и очень быстро перестала быть посторонней. Лера почти спокойно научилась оставлять дочь с ней, доверяла и сейчас ее присутствие успокаивало, внушало уверенность, что все еще будет хорошо.

Людей в вестибюле больницы почти не осталось. Лера стояла спиной к черному окну:

– Ужасная осень, все время дожди.

– Ничего, переживем, главное, что Саша жив, а бороться он умеет. Тебе ли не знать.

– Боюсь после моих слов, ему не за что бороться, если только…

– Чтобы я этого от тебя не слышала. Он тебя любит, — Лида погладила подругу по руке. — И как любит-то.

Внезапно Лера напряглась, пальцы сжали ладонь Лиды:

– Это он, Николаев, — прошептала она и отвернулась.

Опустив плечи, не поднимая головы Николаев прошел через холл, но возле двери обернулся и посмотрел на Леру, не на обеих женщин, стоящих рядом, а именно на Леру. Глаза сверлили ее затылок, у Лиды по спине побежали мурашки от пристальной остроты его взгляда.

Лера затаила дыхание, отчетливо ощущая, как сердце пропускает удары, нервная дрожь пронзает кончики пальцев.

– Палач, — вымолвила Лида, когда за ним хлопнула дверь.

– Я его боюсь, не понимаю, но от него многое зависит, надо решиться на разговор с ним, — Лера постепенно обретала способность говорить.

– Сколько у Саши есть времени?

– У него его нет, чем дольше затягивается кома, тем более необратимые последствия наступают в организме.

– То есть просить тебя ночевать дома, бесполезно.

– Вот ключи, — Лера достала связку из кармана, — И от машины тоже. Охрану я предупрежу. С утра не приезжай, лучше к обеду. И на сотовый не звони, если что-то сверхсрочное, на пост или главному.

Лида занесла номера в телефонную книгу.

– Лер, может я завтрак все-таки привезу, ты бледная. Саша потом с меня спросит, почему я за тобой плохо присматривала.

Лера улыбнулась:

– Хорошо, погуляем завтра в парке.

На телефон Лиды пришло оповещение с номером подъехавшего такси.

– Лера, пожалуйста, отдохни! У меня сердце кровью обливается, ты в тень превратилась.

– Договорились. Иду спать.

***

Рассказав Саше о приезде Лиды, Лера уже собралась лечь спать, но ее позвали к телефону. Душа заныла от плохого предчувствия, трясущимися руками она поднесла трубку к уху.

– Понимаю, что не успокою тебя, но должна сказать, — Лида была сильно взволнованна. — У дома дежурят журналисты, я чудом проскочила, но завтра так может и не повезти.

– К сожалению, эта братия тебя знает в лицо, лучше не выходи завтра никуда, пусть потомятся. Что еще?