– Может и правда, сходить туда, поставить все на место?

– На какое место? Ты выйдешь оттуда или весь оплеванный, или под руку с Ирсон. Ей нужен скандал, она его и добивается.

– Зачем ей такая слава? Я женат, у меня ребенок, все знают наши с тобой отношения.

– Поэтому тебя и выбрали. Если бы ты был не женатый и скандала бы не было. Кому интересно, что она встречается с каким-то хоккеистом, а тут мы с тобой. Ведь по газетным публикациям можно составить хронику нашей жизни, мы все время на виду. — В общем, вы правы, — обратилась она к свекрови. — Викулю нужно увезти. Хотя бы на время. Думаю, и из команды мне сейчас нельзя уходить. Нужно показать всем, что мы вместе.

– Лера, спасибо. Через месяц об этой истории все забудут, — Саша в который раз пытаясь обнять жену, чувствовал ее отстраненность, наталкивался на стеклянную неприступную стену, которой она отгородилась от него. Его сердце разрывалось от невозможности выразить свою любовь и нежность, согреть ее своим теплом, как раньше обнять ее и целовать, целовать до полной капитуляции.

– Если твоя Ирсон найдет новую жертву, то да, а если нет…даже не знаю, что нас ждет.

Лера с Лидой чаевничали на кухне. Почти все время свекровь проводила с Викой и сейчас укладывала ее спать. Лида незаметно уступала свои обязанности ей.

– Лида, когда ты узнала про Сашу?

– В аэропорту, случайно увидела журнал. Не верю я в это. И ты не должна.

– Останься, как я одна? Разве мы тебя обижали? — Лера снова и снова уговаривала подругу не уезжать.

– Ты не одна, ты с мужем. Сейчас вам как никогда нужно побыть вдвоем. Может быть покричать, поссориться, побить посуду.

–  Ты знаешь, я, когда на Сашку накричала перед отъездом, мне легче не стало. Не мой вариант, — Лера смотрела на одинокую чаинку в чашке.

– Значит нужно выплеснуть скопившееся напряжение в постели, предаваться любви, не страшась что стоны или скрипы услышу я или Викуля.

– Мы с ним не спим. Не могу переступить через себя, — она пожала плечами, удивляясь самой себе. — Утром проснусь, смотрю на него и едва сдерживаю желание прикоснуться к нему, а как только он открывает глаза, все мое желание превращается в злость. Перед глазами так и стоит его ручища у нее на спине. Мне ли не знать, как он может обнять. Дышать забываешь, — она прерывисто вздохнула.

– Так нельзя.

– Знаю.

– Лера, ты что, не веришь ему? — к разговору присоединилась свекровь. Лида налила ей чаю и вышла, прикрыв дверь.

– Верю, наверное.

– Сашкин отец тоже гульнул, в свое время. Я простила и не жалею, семью сохранила. Тяжело было, но ни разу ему не напомнила. И ты держись. За свое счастье надо бороться.

– Бороться? С чем? С ветряными мельницами? — она совсем не проводила аналогий между Сашей и его отцом, но слова свекрови ее встряхнули. — Потому что, если у него "Это" началось, за этой певицей последует другая и я со всеми буду бороться? Нет. Увольте. Я не хочу превращаться в истеричку. Дочери нужна нормальная мать. Вы вот сейчас обмолвились, что Сашин отец тоже гульнул, значит допускаете, что может и сын.

– Но мой Андрей, так меня и не любил, как Сашка тебя. Он же десять лет с тобой буквально на крыльях летал. А сейчас взгляд, как у побитой собаки, смотреть больно. И не из-за этой истории с певичкой, а из-за твоего недоверия. Вот и решай, прощать или не прощать, только сломается он без тебя, а Ирсон его приберет.

– Спасибо за такие слова. Я постараюсь…Только не уезжайте пока, пусть Вика с нами еще побудет. Через два дня у нас подписание контрактов, день суматошный, нервный, зато потом мы свободны. Я с вами поеду, посмотрю школу, погуляем с Викулей по городу.

– Лерочка, ты главное помни, что у тебя есть я, и ничего не бойся.

***

Осторожно она легла на край кровати, стараясь не дышать. Закрыла глаза.

Чего ей бояться? Разве не перебоялась она тогда, десять лет назад, не передумала наперед, на несколько лет. Сколько она сама давала себе шансов на счастливую жизнь? И тем не менее, сделала этот шаг. И была счастливой, и никто у нее эти десять лет не отнимет они останутся с ней.

– Все косточки мне перемыли? — Саша погладил ее руку. — Лер, я тебя люблю, — придвинулся и уткнулся носом в ее спину. От его хриплого дрожащего голоса тело пронзила ощутимая вибрация. Она молчала и расценив это как согласие, он прижался к ней и вдохнул полной грудью ее родной запах, каждой клеточкой ощущая ее манящую близость, чувственный трепет. Сердце учащенно забилось, волнующее предвкушение уже кружило голову. Руки привычно отправились в путешествие по ее телу. Каждым прикосновением он освобождал свою Леру от ледяного панциря. Неторопливо целовал плечи, шею, прислушиваясь, примеряясь к ее настроению и наконец слился с ней в поцелуе, упиваясь свежестью и нежностью ее губ. Грудь разрывало от отсутствия воздуха, но он не мог оторваться, стараясь обнять ее крепче и никогда, никуда от себя не отпускать.

– Как ты могла подумать, что я….

Он уже совсем расслабился, наслаждаясь ее покорностью, прижался гладкой щекой к ее щеке, но она неожиданно дернулась, оттолкнула его от себя. Опять тошнотворный запах свежего одеколона. Он побрился. Как брился на ночь все десять лет и только последние дни он пропускал эту процедуру, за ненадобностью. Он готовился, знал, что она сломлена, вымотана, устала сопротивляться своим чувствам и решил воспользоваться этим для окончательного примирения, добиться ее. Но нет, Орлов, все не будет так просто, как ты себе представляешь!