– А фокусник ваш - жулик или нет?
– уже на правах тесного знакомого спросил Зюня. Этот вопрос, как видно, его не отпускал.

– Ну, как сказать, - наморщив лобик, сказал Дмитрий Семенович.
– По мере возникающей необходимости... Могу познакомить, если хотите. После представления.

– Вот спасибо!
– обрадовался Зюня.
– Очень хочу! Посидим, выпьем. - Он представил себе, как счастлив будет Буги, какой это для него подарок на день рождения - оказаться за кулисами цирка, между боа и бородатой женщиной с Уральских гор.

– У нас сегодня день такой ужасный, - сказал Дмитрий Семенович.
– Умер наш Кондор.

– Да, да...
– сказал Зюня.
– Я только сбегаю в палатку, а то выпить-закусить надо.

– Ну ладно, - одобрил Дмитрий Семенович.

Идея купить цирк сыну в подарок пришла Зюне в голову в третьем часу ночи. К этому времени, после неоднократных хождений в круглосуточную палатку, Зюня готов был подарить Буги на бармицвэ целых два цирка и Большой театр в придачу.

Циркачи, все без исключения, оказались прекрасными людьми, и чем дальше, тем сидеть с ними за кулисами, среди каких-то узлов и ящиков, становилось Зюне все теплей и приятней. Даже фокусник Альперович, выразивший готовность сожрать в честь гостя и его сына еще одно бритвенное лезвие, казался теперь Зюне мудрым, много повидавшим на своем веку евреем. Испытывая движение родственных чувств в душе, Зюня вполголоса поинтересовался, не собирается ли Альперович в далекие края, на историческую родину, и услышал в ответ, что да, собирается уже давно, что в Израиле, на берегу Средиземного моря, проживает его двоюродная сестра с мужем и детьми, что муж, бывший экспедитор, работает техником по зубной части, а умные дети ходят учиться в университет.

К концу третьей бутылки вспомнили о Кондоре и с печальными лицами, не чокаясь, выпили за упокой его души. Действительность, как черная птица, слетела с высоких небес; сделалось тягостно. Бородатая женщина отодрала от подбородка каштановые шелковистые клочья и утерла ими мокрые глаза. Лилипут Дмитрий Семенович, чокавшийся наравне с другими, но пивший помалу, звонко икал. Не проронивший ни единого слова с самого начала пирушки силач Галкин открыл рот и сказал:

– Распродаваться надо.

Циркачи оживились и загомонили все разом, то ли приняв щедрого Зюню в свой безалаберный круг, то ли вовсе о нем позабыв. Надо распродаваться! Все равно без Леопольда Моисеевича дело не пойдет. Где опилки, где квитанции? Всех посадят и дело заведут. А кто здесь что-нибудь купит, в этих Сороках? Кому нужна драная палатка и боа-удав? Положение хуже цыганского. Последний сбор весь уйдет на похороны Кондора, хотя городские власти могли бы подкинуть хоть чуть-чуть.

Вот тут-то идея и родилась в патлатой Зюниной голове, совершенно неожиданно для него самого.

– Я куплю!
– перекрывая грустный гомон собутыльников, сказал Зюня. Сыну на день рождения! И опилки достанем на лесокомбинате, я им кирпич продаю для склада готовой продукции.

Предложение пришлось ко времени. Силач Галкин поглядел на Зюню с большим уважением.

– Надо за это выпить, - сказал Галкин и потянулся к бутылке твердой рукой.

– И за сына!
– добавил лилипут Дмитрий Семенович.
– За сына его! Вон он сидит!

Буги спал, сидя на складном полотняном стульчике. Лицо мальчика было совершенно безмятежно.

– Так что вечером устроим представление, - обводя стопкой общество, продолжал Зюня.
– И объявим перед началом: "Тут находится Боря Кантор, от всей души поздравляем его с бармицвэ". А потом уже заиграет музыка.

Циркачи не стали возражать. Да и что тут возражать, если все они, включая удава, подарены, как бутылка портвейна, этому самому Боре. Люди по-разному дурят: один покупает цирк, другой дерется на базаре, третий собирает спичечные коробки.

– Леопольд Моисеевич нас бы одобрил, - задумчиво подвел итог фокусник Альперович.
– Жить-то надо... Но давайте обсудим частности.

– Да чего тут обсуждать!
– жарко вскинулся Зюня. Выпростав рубаху, он нырнул рукой под ремень и, покопавшись, извлек из глубин пачку долларовых ассигнаций.
– Четырнадцать тыщ, как в аптеке.
– И, с размаху шмякнув пачку о стол, прикрыл ее ладонью. Циркачи одурело смотрели на богатство.

– А может, не надо...
– уперев голый подбородок в кулак, сказала тетя Паша с Уральских гор.
– На кой он вам нужен, этот цирк?

– Но если человек задумал быть артистом, - изложил свое понимание фокусник Альперович, - то он в конце-то концов может им стать.

– А что лучше - кирпич или цирк?
– с нажимом спросил Зюня и обвел собрание хозяйским взглядом.

– Нас устраивает, - подвел итог силач Галкин.
– Можно, конечно, пятнадцать для ровного счета, ну да уж ладно.

– Больше у меня нету, - сказал Зюня.
– Все с собой ношу, чтоб дома не украли.

– Сыночка вашего надо будет пригласить спуститься на манеж, - предложил Дмитрий Семенович.
– Пусть раскланяется.

– Давайте сейчас на посошок, - поторопил события силач Галкин, - а завтра утром уже соберемся и все обмозгуем.