Все время кто-то на пути,

Подойти и сказать — не знаю.

Слова не найти,

Я совсем тебя не понимаю.

(с) Слот

Иногда мне кажется, что Ваня знал всё наперёд. Или хотя бы просто предчувствовал.

Первые предвестники катастрофы появились почти год спустя после нашего знакомства. В тот день я была без настроения, даже с сестрой поцапалась, хотя уже давно этого не делала. То ли Дашка подросла, то ли я сама спокойней стала. Мы даже отношения теперь выясняли беззлобно, так, в полсилы, скорее по привычке, чем по необходимости. Но тогда меня переклинило.

— Даша, убери свой свинарник, — попросила я её, окидывая недовольным взглядом стол, поверхность которого была безжалостно завалина всякой фигнёй.

— А ты мне не указывай, — меланхолично бросила она. Сестра лежала на кровати, читая какой-то подростковый журнал и болтая ногами.

— Хочу и буду указывать, — вообще-то это был наш типичный диалог, и я могла вполне предсказать его продолжение.

— Ты мне не мать. Роди себе детей, а потом и указывай им, что делать, — отмахнулась от меня Дарья.

Слышала эту фразу сотни раз и уже давно научилась на неё не реагировать. Поэтому моя бурная реакция оказалась неожиданной для нас обоих.

— Что ты сказала?!

— Детей сказала…

— Ты охренела совсем, мне такое говорить!? — недослушав её, взвилась я.

Даша даже не сразу поняла, что произошло, лишь посмотрела на меня удивлённо. Я подскочила к ней, схватила журнал и швырнула его куда-то за дверь.

— Я сказала — убрала!

Был скандал. Впервые в жизни я довела её до слёз. Когда прибежала мама, мы уже вовсю таскали друг друга за волосы. Она еле растащила нас по углам, после чего металась между попытками успокоить Дашку и вразумить меня.

А во мне уже тогда полыхала слепая ярость. Вроде понимала, что не права, но ничего не могла с собой поделать. Было в Дашкиных словах что-то такое, что буквально разорвало всё моё нутро.

— Лиза, извинись перед ней! — требовала от меня мама. — Ты что творишь? Она же твоя сестра! Успокойся немедленно.

Я лишь гневно поджимала губы, а потом и вовсе, вылетела из дому. Как и пять лет назад неслась по дворам, пожираемая своими эмоциями. Только тогда я ревела, а теперь паниковала и от этого злилась. Не сразу поняла, куда несут меня ноги. Лишь когда села в маршрутку, начала смотреть в окно, поняла, что еду в центр, на квартиру парней. Привычка. Сколько раз я скрывалась у них дома, прячась от своих печалей и сомнений? Вот только сегодня меня там никто не ждал, а квартира уже была не наша. Злость, душившая меня изнутри, вдруг стала сменяться печалью и всепоглащающей пустотой.

«Как? Как вы могли меня оставить?! Бросить меня одну? Четыре долгих года вы были моим всем… А теперь вы не со мной! Как вы моги?!», — горькие мысли сами лезли мне в голову. Я слишком давно об этом не думала, слишком давно не вспоминала, а теперь любимая рана загноилась снова.

В кармане завибрировал телефон. Ванька. Отвечать не хотелось. Он до сих пор не знал о той стороне моей жизни, и если честно, совсем не хотелось его сюда впускать. Словно он был слишком… хорош для этого.

Хотя вот что мы делали с ними такого? Просто следовали желанию быть свободными. Разве это так много? Быть свободными.

Ваня названивал раз за разом, пока я не сдалась.

— Лиз, что случилось?

Я ещё сказать ничего не успела, а он уже знал, что что-то не так.

— С Дашкой поругалась, — сказала я лишь часть правды.

— Сильно?

— Прилично.

— Приезжай ко мне?

— Вань, я…

— Просто приезжай ко мне, и мы совсем разберёмся.

Разрываясь между желанием сбежать куда-нибудь и просто прижаться к надёжному Чемезову, я всё-таки поехала к нему.

Мы сидели на нашем диване, Ванька пытался меня разговорить, а я безжизненно пялилась в одну точку.

В какой-то момент он тоже замолчал. Стало только хуже. Тишина давила на меня, требуя сказать ему хоть что-то. А я не могла. Себе не могла это сказать, а ему тем более.

Уже начала жалеть, что вообще сюда приехала, когда он придвинулся и положил свой подбородок на моё плечо. Попыталась отстраниться, но Ваня не дал, рукой удерживая меня на месте.

— Скажи мне, что случилось, — обжигая своим дыханием, попросил он.

Я лишь покачала головой, всячески подавляя в себе рвущиеся наружу слёзы. Тогда он запустил свободную руку мне под свитер и медленно прошёлся костяшками пальцев по моему позвоночнику. Несмотря на подавленное состояние, по телу пошли мурашки. Почувствовав это, он расстегнул застёжку моего бюстгальтера и погладил по спине. Поразительно, но в его движениях не было никакого сексуального подтекста. До безумия интимно… это были попытки растопить меня.

— Лиза. Ты можешь рассказать мне всё.

Сердце пропускало один удар за другим, но я упрямо продолжала молчать. Вторая рука пробралась к животу и обвела мой пупок. И именно это последнее движение сорвало с меня все оставшиеся предохранители.

— У меня задержка, — голос был глухим и тусклым. Думала, что он оттолкнёт меня или отстранится сам, но Ванька остался на месте. Лишь рука на моём животе дрогнула.

— Это проблема? — чуть помедлив, спросил Ваня. Он был растерян, но в отличие от меня совсем не напуган. Очень хотелось повернуться и спрятать лицо у него на груди, может быть даже разреветься, наконец-то позволив себе быть слабой. Но я так не умела. Я умела быть только колючей и резкой.