Шрифт:
– Удачи! Целую. Пока. – Зина нажала отбой.
Она быстро нарядилась в любимые джинсы и майку, прихватила сумку на колёсиках и, закрыв дверь, влилась в ряды знакомых, шествующих по направлению к ярмарке.
Зинаида бродила между торговыми рядами.
Глаза разбегались от аппетитной красоты свежих овощей и фруктов… А вот и домашние сыры с колбасами…
«Куплю всего понемножку! – размечталась она. – Буду дома дегустировать! Копчёное мясо можно с пивом дегустировать…»
– Девушка, не проходите, попробуйте моего сальтисона, вот и сальце, и кровяная колбаска… – краснолицая тётка срезала ножичком тонкие пластики от перечисленных изделий и раскладывала на салфеточке.
– Ей-богу, всё своё, домашнее. Мы с Верхнебугрово к вам приехали, фермеры Дудкины, – она махнула рукой в сторону вывески с названием района. – Пробуйте, покупайте.
Зинуля съела кусочек и от удовольствия закатила глаза.
– Во! – обрадовалась фермерша. – А я шо говорю… Объедение! Потому как свеженькое, вот этими руками сделанное. – Она продемонстрировала Зине красные ладони с толстыми пальцами, похожими на сосиски, которые лежали в витрине. – Всё своё, не то что у некоторых жуликов – ни коровёнки, ни свинёнки, а мясом – нате вам, пожалуйста! – торгуют…
– Вы кого-то конкретного имеете в виду? – дожёвывая сальтисон, профессионально поинтересовалась Зинаида.
– Да Лыковых ентих имею… Его когда с Москвы попёрли, он у нас в Верхнебугрово проживал, теперь вот к вам перебрался. Заборищем от людей огородился, сторожевая верхотура у него была… Слышь, чисто как на зоне… А поверх забора – проволока, в деревне говорили, что с электричеством. Представляешь?
Слушая сплетницу, Зина дала уговорить себя на четыре сорта различных мясных изделий, по триста граммов каждого.
– Так вот, он мясо продавал… Знаешь, сизое, как свёкла, крашеное, наверное. Магазинчик хоть и около деревни, но на трассе поставил. Да и правильно! Наши-то, деревенские, у него не покупали, а городские – кто мимо едет – останавливались.
– Ну и что в этом плохого? Живёт человек, скотину разводит, мясом торгует, – медленно проговорила Зина.
– Да, слышь, не водилось у него никакой скотины!
– А вы откуда знаете?
– Он когда своё поместье куму продал, мы ходили смотреть… Так вот, не было там ни хлевов, ни свинарников. Больше скажу: даже не пахло скотиной-то, ни кучки помётной или навозной… Вот так вот!
Потом, глядя в посерьёзневшее лицо покупательницы, спохватилась.
– Ты, девка, не думай, у меня всё своё! Давай, ступай! Сальтисон! Колбаски! Сало! – снова закричала в толпу продавщица…
Зинуля с удовольствием бродила по шумной ярмарке, наполняя сумку покупками.
Посмотрела несколько выступлений танцевальных фольклорных коллективов, послушала народные песни. От души посмеялась, когда ведущий – круглый толстячок, буквально выкатившийся на сцену, – объявил конкурс частушек.
Что тут началось!
Бойкие старушки, одна за другой, залихватски выкрикивали в трескучий микрофон такие куплеты, что батюшка Серафим – священник местной церкви – несколько раз перекрестился и отошёл подальше.
Толпа просто зашлась хохотом, когда морщинистая горбатенькая певунья, откашлявшись и хитро прищурившись, пропела:
– Одеяло, одеяло!Одеяло красное!Да как под этим одеяломМоя целка хрястнула!– Молодец, бабка Нюра! – загалдели вокруг. – Эй, конферансье, приз в студию! Приз бабе Нюре!
Толстячок не растерялся и, сбегав за кулисы, вручил победительнице бутылку шампанского.
Тут старушка, держа подарок в руке, снова приникла к микрофону:
– Я шампанского налью,И стакан в себя волью!А потом вдогоночкуОпрокину водочку!– Ужас и кошмар! – раздался над ухом Князевой голос Оксаны. – Интеллигентные люди не должны слушать такую мерзость! – помолчав, добавила она, ожидая поддержки от соседки.
– Почему мерзость? Народное творчество! – заступилась та за бабу Нюру.
– Не знаю… Лучше бы читали Пушкина или Есенина… – презрительно окинув взглядом собравшихся у эстрады односельчан, резюмировала Липкина.
– Как хорошо, что вы любите Пушкина, – Зина хитро улыбнулась и громко, с выражением продекламировала:
– С утра садимся мы в телегу;Мы рады голову сломатьИ, презирая лень и негу,Кричим: пошёл, ёб…на мать!