– Да я уж и сама об этом стала подумывать. Только где ж его взять, мужа-то? Это только тараканы сами заводятся. Я, сама видишь, не красавица, да и лет мне уже не двадцать, – задумчиво ответила Валентина.

– А давай тебя перекрасим? Посмотри, вот у Кати твои серые глазищи, а волосы каштановые, с рыжинкой, и какая красотка растёт.

– А давай, – согласилась Валя. – Чего терять? Хуже не будет.

Сказано – сделано. Не откладывая в долгий ящик, подруги тут же нашли хну и покрасили Валину шевелюру в тёмно-рыжий цвет. Результат оказался потрясающий! Из зеркала на Валентину смотрела совсем другая женщина – более яркая, более заметная, более уверенная. А в сочетании с её короткой стрижкой, которую она носила с тех пор, как стала делать массаж клиентам (чтобы волосы не мешали), и которая ей удивительно шла, тёмный цвет волос совершенно преобразил молодую женщину.

Новый образ понравился всем, за исключением Катюши. Девочка даже сначала не захотела обнять маму, хотя обычно ластилась и норовила сесть на коленки. На вопрос: «Что не так?» – ответила с детской прямолинейностью:

– Моя любимая мама – светлая, а ты – тёмная, непривычная. А ты точно не станешь старухой Шапокляк? – хитренько прищурилась девочка. (Они с мамой часто разыгрывали дома сюжеты из любимых мультфильмов.)

– И даже крокодилом Геной не стану, – подхватила игру Валентина, радуясь улыбке ненаглядной доченьки.

Молодая женщина, примерив новый образ, расцвела, стала более заметной, не такой, как роза в пышном букете, конечно, а как скромная маргаритка. И даже тренер по баскетболу мужской сборной их института стал оказывать Вале знаки внимания, хотя работали они бок о бок вот уже несколько лет. Внимание Сан Саныча, конечно, льстило, но он был женат, а с женатыми она даже в мыслях не связывалась.

Время наступило непростое, девяностые годы двадцатого столетия. Продукты в магазинах словно испарились, достать что-то было делом хлопотным и затратным. Всем преподавателям института выделили земельные участки под Воронежем, где желающие активно сажали картошку, свёклу, морковку и даже разводили клубнику.

«Вот что я буду делать с этим огородом? – тоскливо задавала Валя сама себе риторический вопрос. – Была б машина, я б развернулась. Руки-то помнят привычную деревенскую работу. А так? После массажей на перекладных ехать, сажать, полоть. А урожай как вывозить? Одна морока. Но уж взялся за гуж, паши до рассвета. И ночуй на травке».

Кстати, самые активные дачники умудрялись поставить на участке маленькую будочку для ночёвки и бодро рысили на все выходные на природу.

Таких были единицы, остальные приезжали на общественном транспорте, пахали до темноты и возвращались усталые, но довольные результатами труда.

Вот и Валя, взвалив на себя очередной мешок с овощами, по-бабьи вздыхала и рассуждала про себя, что сейчас муж как раз бы и пригодился.

Как-то осенним вечером Валентина завозилась на участке и не успела на последний автобус, проходящий мимо дач. Хорошо хоть сумки с морковью и свёклой были не очень тяжёлыми, но начал накрапывать холодный дождь, а зонта, конечно же, с собой не оказалось. Да и чем его держать, этот зонт, когда руки заняты плодами своего труда? Разве что зубами.

Остановившись на шоссе, Валентина стала голосовать, но проезжающие мимо машины, как назло, были полными и не могли захватить ещё одного пассажира. Минут через тридцать, когда Валя совершенно окоченела, остановилась маршрутка, шофёр сначала проехал немного дальше, а потом затормозил и сдал назад:

– Залазь, – коротко обронил он страдалице.

Валя с благодарностью нырнула в тёплое нутро машины и попыталась унять дрожь, от которой зубы выбивали даже не чечётку, а самую что ни на есть барабанную дробь.

– Я вообще-то в гараж еду, тут недалеко. Пассажиров уже не беру, смена закончилась, но ты такая несчастная стояла на этой дороге. Дай, думаю, подвезу, – развлекал водитель женщину, пока Валя, сжавшись в комок, пыталась согреться.

Слово за слово познакомились. Спасителя звали Николай, Коля, как он сразу представился. Жил водитель в пригороде Воронежа, шоферил после армии. Нигде после восьмилетки не учился и был вполне доволен своей судьбой. Валентина рассказала, что одна растит дочку, работает преподавателем в институте.

– Элита то есть… – прокомментировал Николай. – Умная, значит, – уважительно покивал он головой.

Для Валентины Колина реакция была очень необычна и приятна. Не так часто ей делали комплименты, всё больше благодарили за хорошую работу. Коля довёз пассажирку прямо до общежития, донёс сумку до двери со словами:

– Теперь я знаю, где ты живёшь. Как-нибудь забегу, – и распрощался, отказавшись от предложенного Валентиной чая. – Машину мне надо в гараж отогнать. Начальник ругается, когда запаздываем.

Не прошло и недели, как Николай заглянул в гости. Явился он с пустыми руками, но после вкусного ужина, взяв у хозяйки инструмент, исправил плохо закрывающийся замок на входной двери и наточил все окончательно затупившиеся ножи. Коля стал заходить часто, стараясь попасть на ужин, возил Валю на участок, помог вскопать огород и починил всё, что было нужно, в комнате у Мироненко.

Дядя Коля – запретная тема в сознании, тщательно скрытая в дальнем уголке памяти. До недавнего времени Кате казалось, что ключ от этого тёмного чуланчика потерян. Воспоминания покрылись паутиной, и больше никогда рот не наполнится горькой слюной страха, которую хочется выплюнуть и прополоскать горло горячей водой. Кипятком… Но нет… Смерть отчима всколыхнула, подняла густую затхлую муть со дна, выплеснула всю недетскую боль юной девчонки…