Что происходит на спине не понятно, но видны толстые чёрные линии на рёбрах с двух сторон. Как при качественно нанесённой татуировке. Узнал часть печати, значит на всю спину у меня стильная татуировка в виде геометрических фигур вписанных друг в друга, чёрточек и закорючек. Кардинально преобразил молодое тело, на спине огромная татуировка, впереди шрам. И что мне дала эта печать? Ничего необычного не чувствовал и не видел. Ладно, потом, сейчас сил нет совсем. Напитал руны на тотеме и провалился в сон.

Неделю я приходил в себя. Лечение практически не помогло. Шрам остался как был и нисколечко не уменьшился. Грудь болеть перестала, но ныть продолжала. Первые дни я ел и спал, хорошо запася в трактире провиантом и водой, когда шёл на выход из города. Пару дней назад вылез из свой берлоги и подстрелил зайца из лука. Стрелял я уже хорошо, тренировался много. К тому же выработал приём, который позволил мне увеличить меткость. К стреле я цеплял тоненькую ниточку ци и она тянулась за вылетевшим снарядом первые метров двадцать, потом отрывалась и возвращалась ко мне. Пока она тянулась я мог легонько подправлять полёт стрелы, что позволяло мне довольно точно стрелять. На ста метрах я легко попадал в ростовую мишень, наверное опытные лучники посмеются с меня, но я был горд собой. Правда этот результат достигался с помощью использования ци и длительного прицеливания, что не позволяло мне быстро стрелять. Две-три стрелы в минуту. Но на пятидесяти метрах корректировка ци уже не требовалась и я стрелял почти не целясь, что позволяло выпускать до семи стрел в минуту с примерно с той же меткостью. Из десяти стрел девять ложились в торс ростовой мишени.

Через семь дней более-менее я чувствовал себя сносно. Резерв ци уменьшился примерно на треть и интуиция мне подсказывала, что я не смогу его восстановить уже никогда. Тёмный плюнул своей техникой мне в самую душу и выжег там что-то. И я очень боялся того момента когда выяснится, что я потерял не только резерв, а и ещё что-то важное.

Что дала мне печать я так и не понял. Абсолютно никаких новых способностей я не заметил. Возможно они проявятся позже, но было как-то обидно лишиться части души и резерва не понятно ради чего. Нет, конечно, я пошёл на тёмного не ради печати, а ради открытия пути, но и с этим было пока не ясно. Не преградит ли мне путь новый зеленоглазик. Могу ещё одного такого и не пережить.

Я стоял перед домом в лесу, который ремонтировал целую жизнь назад. Подумать только прошло уже лет шесть, но мне было почему-то всё равно, хоть целый век. Никакого отклика в душе это не вызывало. Я когда-то любил это место и связывал с ним не реализованные надежды. Уже минут десять стоял не шевелясь и молча смотрел. Смотрел и не понимал, что я тут мог любить. Убогий небольшой домик, да, отреставрированный, со всеми удобствами, но малюсенький домишка на краю географии. Нихрена он не стоит по большому счёту, я сюда вложил намного больше, чем я смогу вернуть продав его. Конечно, эти мысли были справедливы до эпидемии, скорее всего, сейчас он не стоит вообще ничего.

Опять было жаркое лето, только уже следующего года. Я был здесь в последний раз по местному времени около года назад, для меня же прошло больше пяти лет. Дом и двор выглядели не ухожено и запущено. Через швы тротуарной плитки обильно проросла трава, калитка явно была неисправна и висела на проволочке, участок сильно зарос травой мне по пояс. Только небольшой клочок огородика, около сотки, был распахан и более-менее ухожен, отчищен от сорняков. Присмотревшись, с удивлением увидел ровные ряды посаженных сельскохозяйственных культур. Вика терпеть не могла возиться в земле, а тут ряды морковки, зелени, свеклы, лука, чеснока и других полезных культур. Пол сотки было отдано под картошку. Выглядит всё очень даже достойно. Всё так плохо с продуктами?

Ладно, пора сделать этот шаг, быстро метнулся по окрестностям проверяя на наличие чужаков, привычка. Вокруг никого не было. Я перенёсся ближе к дому, заглянул в окно кухни. Возле мойки стояла Вика, она сдала за этот год и сильно. Как будто постарела лет на десять. Женщина стояла с красными глазами и остервенело тёрла тарелку по щекам катились слёзы. Почему я опять ничего не чувствую, моя когда-то любимая женщина плачет, а я стою как истукан и ничего внутри. Что мне выжег тёмный?

Поднял руку, напитал ци и постучал в окно. Вика вздрогнула, резко повернулась, тарелка выпала и разбилась, но женщина не обратила внимание смотря только на мою руку висящую в воздухе. Я убрал ци и перенёсся в кухню подальше от жены, чтоб не пугать, когда проявлюсь. Женщина метнулась к окну и стала смотреть на улицу, с какой-то надеждой на лице. Напитал тело энергией.

– Вика.

Она обернулась на голос и отпрянула, зажала рот руками, в которых всё ещё держала полотенце. Я посмотрел на руки, это были кисти Эвана. Попытался вызвать свой прошлый образ и не получилось, в комнате продолжал стоять мускулистый высокий восемнадцатилетний парень. Неужели Бориса больше нет? Но я помню всю его жизнь, хотя и Эвана всю жизнь помню. Кто я теперь?

– Не бойся, з-ая. – горло пропихнуло последнее слово. – Это я. Просто это моё новое тело. Как дети?

Вика уселась на пятую точку и разрыдалась. В груди заворочалось раздражение и вроде бы ничего больше. Постоял, раздражение стало усиливаться, мигнул и мгновенно перенёсся к женщине, схватил за плечи и легко вздёрнул вверх. В последний момент удержал себя, чтобы не схватить её за горло или волосы.

– Что с детьми? – рыкнул ей в лицо.

Женщина испугалась, перестала рыдать, но слёзы продолжили течь по щекам.

– Говори. – не сильно встряхнул её и опять удерживая себя, чтобы не залепить ей пощёчину.

При чём поймал себя на мысли, что мне всё равно на самом деле, что с детьми. Я это делаю просто, потому что она меня раздражает, своим поведением и я хочу прекратить эту истерику. Если так продолжится, то я могу и не сдержаться. Холодный расчёт подсказывает, надо успокоится, держать себя в руках, но раздражение и уже начавшая просыпаться в груди ярость толкают делать необдуманные вещи.