Настя бросила на меня взгляд, который показался мне немного презрительным, и села на кровати.

––Где отец?

––Не знаю. Он давно уехал, не давал о себе знать.

––Когда она за этого Валеру выскочила?

––Ты его знаешь?

––Нет, слышала, как она к нему обращалась.

––Ты слышала их разговор?

––Да. Всё нормально, меня этим не удивишь, не такое слышала. Ну так?

––Что?

Во взгляде сестры появилось раздражение.

––Я же спросила всего десять секунд назад. Давно она с ним сошлась?

––Семь лет назад.

––Шлюха продажная!

Я растерялась от такого оскорбления, хотела вступиться за мать, но промолчала – не потому, что побоялась, просто не нашлось аргументов. Я никогда не позволяла себе так грубо думать о матери, но в ссорах часто называла её корыстной и меркантильной.

––Папа тоже молодец. – Сказала я. – Он с ней развёлся, а не со мной – мог бы навещать. Я очень по нему скучала. Да и сейчас скучаю. А он просто взял и забыл меня.

––Дура ты! Ничего он не забыл. О тебе думал. Без него тебе было легче принять нового мужика. Если бы он навещал тебя – ты бы ненавидела и мать, и этого Валеру, и тебе пришлось бы разрываться между новой семьёй и тем, кого любишь.

Я помолчала, обдумывая слова сестры.

––Не думала об этом. Может, и так.

––Так.

––Знаешь, я тебя почти не помню.

––Мы практически не общались – ты мне не нравилась, да и мелкая была.

––Почему не нравилась?

––Приторная слишком. Любящая доченька – вся такая хорошая, послушная, аккуратненькая… Злила ты меня, короче. Была бы ты постарше – я б тебя била. Ты мне и сейчас не нравишься.

––Мы же только пару часов, как увиделись, и пять минут, как разговариваем. А ты уже делаешь такие выводы.

––Так сразу всё понятно. Ты – дешёвый вариант.

––В смысле?

––По жизни. Я бы тебя никогда не попросила прикрыть мне спину.

Я помолчала – слова Насти обидели, хоть она и была мне, по сути, чужим человеком.

––Теперь я понимаю, почему мама так плохо к тебе относится.

––Ага, в семье не без урода. Иди, детишкам ночью спать положено, а то мама шоколадку не купит.

Остаток ночи я почти не спала. В течение всех уроков думала над словами сестры: почему-то они очень сильно меня задели. Я пыталась вспомнить хоть один свой храбрый поступок, хоть что-то, что могло бы оспорить звание "дешёвый вариант»: не нашла ни одного, даже незначительного. Но и малодушных поступков и предательств я не вспомнила. Получается, у меня просто не возникало ситуаций, где я могла бы проявить характер, а если бы возникли – то я точно не дала бы слабину. Я немного успокоилась от сделанного заключения. Правда, додумалась до этого только на шестом уроке, а за предыдущие пять успела получить две двойки. Учителя были в шоке, что я, круглая отличница, идущая на золотую медаль, не смогла ответить у доски. Конечно, я знала материал даже лучше, чем требовала программа, но голова была забита размышлениями о "дешёвом варианте", и собраться я не смогла. На перемене друзья еле дотащили меня до столовой, но, как они ни пытались, разговорить меня не смогли. Я не стала объяснять причину своего состояния – они бы только посмеялись. Впрочем, это не так уж сильно их заботило – поспрашивали пару минут, да и забыли, стали обсуждать свои новости.

В смятении я вернулась домой. Вдобавок ко всему, по дороге домой я упала в лужу. Этот неприятный факт довёл меня до слёз. Зайдя на территорию, я услышала стуки и шорохи, доносящиеся из старого гаража – для своей и маминой машин Валера построил новый, а этим мы уже давно не пользовались. Я заглянула туда. Под старой отцовской девяткой лежала Настя и что-то закручивала гаечным ключом. Услышав шаги, она выглянула из-под машины, оглядела меня, с ног до головы мокрую и грязную, в слезах, и весело рассмеялась.

––Я и не ожидала сочувствия. – Буркнула я.

––Правильно. – Посмеиваясь, ответила Настя.

––Из-за тебя я получила две двойки.

––Какой ужас! Теперь мама не разрешит смотреть мультики.

––Да ну тебя!

Я хотела выйти, но она меня окрикнула.

––Да хорош тебе, я шучу. Почему из-за меня-то?

––Не важно.

Я вышла из гаража и направилась к дому. Успев сделать всего несколько шагов, я почувствовала, как меня схватили за пальто. Через две секунды я оказалась вжатой в стену гаража, а на моём горле была рука вдруг рассвирепевшей Насти. У меня душа ушла в пятки. Первая моя мысль была – звать на помощь, но дома больше никого не было, а соседи бы не услышали.

––Больше так не делай, поняла? – Сказала Настя, не ослабляя захват.

––Как? – Дрожащим голосом, чуть слышно, спросила я.

––Не сваливай, когда я спрашиваю. Поверь, лучше, когда я над тобой подшучиваю, чем злюсь. В обиды будешь играть с мамочкой, её хахалем и своими дерьмовыми дружками, но не со мной. Поняла?

––Да.

Настя убрала руку.

––Пошли.

Я вернулась за сестрой в гараж, потирая шею. Она снова легла под машину.

––Ну так? Почему из-за меня?

––Все уроки думала над твоими словами.

––Какими?

––Что я – дешёвый вариант.

––И я тут при чём? Думала-то ты.

––Ну да. Я просто так выразилась.

––И что надумала?

––У меня просто не возникало ситуаций, где я могла бы проявить стержень. Но он есть.

Настя перестала закручивать гайку и посмотрела на меня.

––Не возникало? А сейчас?

––А что сейчас?

––Ты стояла и пачкала штанишки вместо того, чтобы дать мне отпор. В твою семью привалила девка, которой больше некуда идти, без бабок и возможностей, отброс общества, которую все сторонятся, которую ненавидит даже родная мать. И даже такому дерьму ты не смогла дать отпор.