– Где обитает ваша замечательная племянница? – продолжал допытываться Пережёгин.

Профессор замялся:

– Понимаете, Диночка – уж взрослая девочка, с умненькой головкой, и ведет свободный образ жизни. Много ездит между нашей северной столицей и Москвой. Случается, что она неделями не ночует дома. А сейчас, когда она готовится к совместной жизни с одним из наших нуворишей, ее и вовсе не найти. Поверьте, я действительно не знаю ее теперешнего адреса. Но Диночка регулярно звонит нам с Геной и дает о себе знать. Так что мы, родственники, не теряем друг друга из виду.

– Ох, не лукавьте, Вадим Эдуардович! Мне почему-то кажется, что у вас есть дополнительный канал связи с вашей племянницей. Так вот, завтра я хочу ее увидеть. И я ее увижу, с вашей помощью или без оной. И не волнуйтесь понапрасну. Я не собираюсь причинять ей неприятности. Просто задам пару вопросов. Причем, без ссылки на вас. Если, конечно, вы сами не подставитесь, сообщив ей о нашем разговоре.

Последний аргумент явно успокоил Усикова.

– Завтра? Погодите, я вспомнил! Она вроде бы собиралась в галерею Гайчманна. Там открывается первая персональная выставка начинающего гения, по крайней мере, так, с известной долей иронии, именует его Дина. Кажется, его фамилия Свищев. Восходящая звезда, художник-примитивист.

– Адрес галереи у вас есть? Запишите.

– Одну минуту… – тот достал потрепанный блокнот и принялся перелистывать его. Воспользовавшись паузой, Пережёгин стянул с себя сине-оранжевые брюки и затолкал их в футляр, едва закрыв крышку. Ну, вот, теперь можно спокойно передвигаться по городу, не привлекая излишнего внимания к своей персоне.

Господи, всё оказалось много проще, чем он предполагал.

Так сошлось, что именно в этой коммунальной квартире обитал брат Ключника. Поскольку братьями они были сводными, то химик носил другую фамилию и другое отчество. Эх, если бы вчера полковник не поторопился с выводами и назвал бы ему адрес, по которому родился Ключник, то не пришлось бы прибегать к сегодняшнему маскараду. Он, Пережёгин, явился бы прямиком к Вадиму Эдуардовичу и раскрутил бы этого чудаковатого профессора по другому сценарию.

Ну, да ладно, так или иначе, общая картина теперь ясна.

Дина и Ключник, несомненно, в деле, а старый наивный химик, с его наклонностями клептомана, использовался ими втемную для слежки за Омельевым.

Усиков сообщил своим родственникам о гибели Олега, но о том, что накануне Виноградов унес с собой картину под названием «Банковский мостик», говорить не стал, просто не придав значения этому факту.

Однако через два года, то есть, несколько дней назад, когда сыщики стали задавать ему вопросы о контактах Омельева, старик рассказал про единственную картину, избежавшую огня. Затем он позвонил Ключнику. Очевидно, тому легче дозвониться. Ключник сразу сообразил, что Виноградов унес холст с закрашенным шедевром и тотчас связался с Диной. Оба – каждый своей дорогой – помчались к жилищу Виноградовых, поскольку счет шел уже на минуты.

Проникнув благодаря искусству Ключника в квартиру, они сняли со стены «Банковский мостик». По качеству холста Дина определила, что это старая работа, не новодел. Но надо было спешить. Они не сомневались, что тетка Виноградова уже позвонила племяннику, и хозяева вот-вот примчаться домой, а там и сыщики нагрянут.

Холст они вырезали в подвале этого же подъезда. Свернутое полотно поместили в прихваченный тубус. Раму оставили в темном углу. Поднявшись на площадку, огляделись через щелочку в двери и покинули подъезд. Скорее всего, они разминулись с Виноградовыми на четверть часа или около того.

Вот так всё и происходило. Вот и ответ на все загадки.

Пережёгин покачал головой. На все ли? Есть нечто странное в том, что основные участники этой истории были издавна завязаны на одну и ту же коммунальную квартиру. И еще: почему в течение двух лет ничего не происходило, а затем события замелькали с калейдоскопической быстротой? Наконец, есть какая-то неувязка в том, что Дине и Ключнику удалось опередить и хозяев квартиры, и «господ полицейских». Тут чудится некий потаенный клубок, до которого еще только предстоит добраться.

Однако на сегодня достаточно.

– Вот, – Усиков протянул ему листок с адресом галереи.

Пережёгин спрятал его в кармане жилета.

– Ладно, профессор, будьте здоровы! Если вдруг сразу же после моего ухода вам придет в голову мысль позвонить своим родственникам, то советую вести речь только о часах. Иначе у вас лично могут возникнуть весьма большие неприятности, и отнюдь не с моей стороны. Я же, как только доберусь до своей лаборатории, обязательно сниму ваши пальчики с этих часов. А снимки буду хранить в сейфе, который не сумеет вскрыть даже такой мастер, как ваш сводный брат. – Что-то подсказывало Пережёгину, что деликатного профессора не мешало бы хорошенько припугнуть перед уходом. – Желаю удачи! – он вышел в полутемный коридор.

Глава 9. ВНУТРЕННИЙ ТУПИК

Покинув подъезд, Пережёгин свернул направо и обогнул угол этого дома, стоявшего в глубине двора.

Прямо перед ним открылся вид на целую анфиладу проходов, двориков и арок, выводивших в соседний проулок.

«Народный эксперт» двинулся через это внутреннее пространство, занимавшее добрый квартал.

Миновав первую из арок, он увидел, что вправо, под прямым углом к главному проходу, от того «отпочковывается» своего рода каменный мешок – вытянутая тупиковая площадка. С двух параллельных сторон ее ограничивали тыловые, практически глухие, без единого жилого окна, стены домов, а с дальней стороны – высокая, более трех метров, оштукатуренная кирпично-бетонная ограда.