— Что тебе купить? — обратился ко мне Кирилл и, проследив за моим взглядом, добавил: — Не надо, Кать.

Я посмотрела на него и приподняла брови.

— Что? Я ничего не сказала.

— Тебе и не нужно было ничего говорить, — раздраженно отрезал он. — Ты очень красноречиво смотришь.

— Мне теперь и смотреть в сторону детей нельзя? — грубо выговорила я.

Отвернулась, снова выдохнула. Нужно успокоиться. Сейчас наше общение напоминает хождение по минному полю. Не знаешь, где рванет, и когда.

— Я буду кофе, — снова посмотрела на него.

Невзирая на то, что ела я в последний раз уже достаточно давно, аппетита не было. Да и этот мальчик… Умом понимая, что Кирилл имеет право на выбор, я все равно не могла отпустить мысли о ребенке, неожиданно лишившимся всех, кому он был дорог. Страшно.

Недовольно поджав губы, Кирилл кивнул и, больше ничего не говоря, направился ко входу в столовую.

Приоткрыв дверцу заднего сиденья, я склонилась над Ярославой. Провела по белому кружеву, украшавшему люльку, и снова подумала о том, что Кирилл, возможно, действительно избавил меня от лишней нервотрёпки, которая неизбежно присутствовала бы в моей жизни, если бы Климов не свалил куда подальше. Дал он ему денег и дал. Разве это что-то поменяло? Зачем мне мужчина, которого можно так запросто купить? Зачем моей дочери отец, который так запросто смог ее продать? Первое потрясение сменилось расчетливыми мыслями, и ничего поделать с этим я уже не могла. Возможно, я сама себе придумала проблему. Пусть так. Пара дней вдали от Кирилла мне не повредят. И ему тоже подумать не мешает. Потому что сейчас простить я смогу, но что потом? Что, если когда-нибудь ему опять придет в голову решить какую-нибудь проблему подобным образом? Нет. Нет, и он должен с абсолютной точностью понять это.

Когда Кирилл вернулся, я уже сидела в машине. Открыв дверцу с моей стороны, он протянул мне бумажный пакет, я положила его на колени, а затем подстаканник с двумя стаканчиками кофе.

– Там пончики, — пояснил он, и я против воли улыбнулась.

— Спасибо.

Усевшись за руль, он забрал свой стаканчик, снял крышку, и салон тут же наполнил аромат свежесваренного кофе.

Я блаженно втянула этот запах, смешивающийся с исходящим из пакета запахом ванили. Кирилл сделал большой глоток кофе, молочная пенка осталась на его губах. Я потянулась к нему и стерла её пальцем. Застыв, он смотрел мне в глаза. Смотрел так, что я теряла волю, а вместе с ней и разум. Или… наоборот? Раз разум мой твердил, что я сама себя накручиваю…

— Кать, прости, — тихо выговорил он, поймав мою руку, которую я не успела убрать от его лица, прижал ладонь к своей щеке, а после поцеловал. — Я хочу, чтобы ты знала, что я не жалею. Вернуться снова в тот день, и я опять поступил бы так же.

— Знаю, — ответила я, нисколько не удивившись.

Чувствовала тепло его кожи под пальцами и понимала, что Кирилл никогда не делает чего-то необдуманно. Ну разве что тогда, перед Новым годом, попросил сыграть роль его беременной невесты. Но то были эмоции.

— Знаю, — повторила. — Но это первый и последний раз. Не хочу, чтобы когда-то ты снова сделал нечто подобное, тем более, без моего ведома. И давай всё же доедем до твоих родителей. Несколько дней в деревне нам с Яськой точно пойдут на пользу. А ты сможешь разобраться с накопившимися проблемами.

— Я буду скучать.

— Мы ненадолго, — мягко улыбнулась я и кивнула на пакет с пончиками. — Ешь, а то остынут. — вытащила один, посыпанный сахарной пудрой, и протянула ему вместе с салфеткой. Затем достала еще один и откусила. — Ммм… это божественно! — стерла сахарную пудру с губ и снова улыбнулась.

— Поставь сумку у постели, — я жестом показала вошедшему следом за мной в спальню Кириллу на кровать.

Сама держала на руках дочь и, покачивая её, внимательно наблюдала за ним. Он, поставив сумку, обернулся на меня и кивнул, уловив мой взгляд.

— Ты же уедешь? — спросила я настороженно.

— Уеду, — ответил он, присаживаясь на край постели, застеленный клетчатым в зеленых тонах покрывалом. — Но ты мне хотя бы разрешишь передохнуть пару часов? Обратно путь не близкий, скажу я тебе, — хмыкнув, провел по темным волосам ладонью.

Спальня была уютной, как и весь дом. Покрывало, занавески на окнах, лёгкий тюль молочного цвета, покачивающийся при малейшем дуновении ветерка при открытом окне. Почему-то я не могла привыкнуть к этому, и каждый раз, приезжая, испытывала какой-то внутренний трепет. Дом. Таким и должен был быть дом в моем представлении, именно этого я хотела для себя, для Яси и… для Кирилла. Дом, в котором нам всем было бы тепло, уютно и комфортно, в котором мы были бы семьей, дом, который мы бы кирпичик за кирпичиком выстроили сами. И дело не только в пледе и занавесках, но и в атмосфере, в уюте, в гармонии.

Я кивнула, улыбнувшись, чмокнула Яську в сладкую щечку и, приблизившись, подала её Кириллу.

Кирилл ждал ответа, как будто он ему был действительно нужен. — Пойдешь к папочке? — проговорила я. — Мамочке нужно переодеться, — Яся смотрела на меня ясными синими глазами, и смотрела так внимательно, будто была способна понять всё, что я говорю ей. Скоро так и будет, а пока…

— Иди ко мне, пупс, — оказавшись на руках у Кирилла, Яська перевела взгляд на него и с той же внимательностью принялась разглядывать его. — Мама не разрешает мне остаться, — обратился он к ней. Яська поймала его палец и сжала в кулачке. Пустила слюньку и, агукнув, надула пузырь и улыбнулась. Я улыбнулась вместе с ней. — Но я скоро за вами приеду, обещаю, — коснулся её лба губами и перевел взгляд на меня.