— Я была бы счастлива, — призналась, задрав голову. Нашла взгляд Кирилла и произнесла: — Знаешь, я всегда любила деревню. Обожала летние каникулы не только потому, что они были длинными, а еще и потому, что уезжала из города. Тут хорошо. А мама с папой не любили ездить сюда. Мама так вообще… как поругалась с бабушкой, так и не общалась с ней.

— Ты скучаешь по ним? — спросил Кирилл.

На мгновение задумавшись, я кивнула.

— Конечно, скучаю. Бабушка умерла, когда мне восемнадцать было, а родители — едва я отпраздновала двадцатилетие. Нужно ценить тех, кто рядом, потому что однажды… Однажды будет уже поздно. И это «поздно» всегда происходит так внезапно. К этому нельзя подготовиться. Я помню последний наш разговор с папой, перед тем, как они с мамой сели в машину. Всего лишь магазин на соседней улице…

Я замолчала. Почувствовала, как объятия Кирилла стали крепче. Прошло, казалось, так много времени, а я помнила тот момент, как вчера…

— Папа сказал, что любит меня. И поцеловал в щеку. А мама… с мамой мы в тот день поругались и не разговаривали. Вот так все и закончилось. — судорожно втянула в легкие воздух и шумно выдохнула, пытаясь отогнать грустные воспоминания. — Мне было двадцать, Кирилл, когда я осталась одна. Но ты не представляешь, как мне было тяжело. А Катин малыш… ему только три месяца, а он уже один.

— Кать…

— Я не к тому, — поспешила успокоить Кирилла, чтобы он вновь не начал злиться. Не хотелось портить этот прекрасный вечер новыми ссорами. — Я поняла, что ты не хочешь быть причастен к судьбе этого мальчика. Просто хочу, чтобы ты понял — это не просто обострение недавно родившей мамочки. Я не просто так пытаюсь достучаться до тебя.

— Я тебя услышал, — сдержанно произнес Кирилл. Я почувствовала, что он снова напряжен, но из объятий меня не выпустил.

Молчали мы несколько минут. Я наблюдала за тем, как лепесток, упав в воду, медленно плывет по течению. А Кирилл… Бог знает, о чем он думал. Но спустя какое-то время я услышала:

— Ты можешь считать меня жестоким, Кать. Бесчувственным чурбаном, которому нет дела до ребенка. Но ты должна понимать и то, что я чувствую. Меня предали. Предали и обманули. И этого я не могу простить.

— Но ведь малыш ни в чем не виноват.

— Не виноват. Первое, о чем я подумал, когда мне сообщили о смерти Кати, — что с её сыном. Когда узнал, что его не было в машине, испытал облегчение.

— Потому что ты его любишь, — улыбнулась я. Погладила его ладонь своей.

— Нет, — резко ответил Кирилл. — У него есть отец, настоящий отец, которому…

— Которому нет дела до ребенка, — закончила я за него.

— И мне нет до него никакого дела. Сдам тест ДНК, докажу, что не имею к нему никакого отношения, и мы забудем об этом, Кать. Забудем.

Я недовольно выдохнула, но ничего не сказала. Хотя могла бы снова попытаться его переубедить. Может быть, Кирилл прав, и мне стоит думать о своей собственной дочери, о своей собственной семье.

Внезапно наше уединение нарушил звонок. Кирилл нехотя достал телефон из кармана. Я мельком глянула на экран и увидела имя: «Дмитрий».

Дмитрий…

Я почувствовала, как Кирилл напрягся.

— Прости, мне нужно ответить, — поднялся и отошел на несколько метров. Я непонимающе смотрела ему вслед. Почему он так изменился в лице? Почему не стал разговаривать при мне? Дмитрий…

Я шумно выдохнула и снова посмотрела на воду. Господи, да сколько Дмитриев на планете! Вполне возможно, Кто-то с работы. Конечно же, так оно и есть. Не стоит даже думать об этом.

— С работы, — спустя минуту подтвердил мои догадки Кирилл. Подойдя, он протянул мне руку. — Пойдем, нужно возвращаться.

— Уже? Что-то случилось? — посмотрела на него снизу вверх.

— Всё хорошо, — мотнул головой Кирилл и повторил: — Давай руку.

Я вложила ладонь в его и встала. Отряхнула одежду от листиков-травинок и снова посмотрела на Кирилла.

Он продолжал сжимать телефон в руке и, казалось, был натянут, словно струна. В попытке разрядить обстановку, я улыбнулась и сделала шаг к нему. Обняла за поясницу и произнесла:

— Хорошо, что тебе позвонил какой-то Дмитрий, а не мм… — закусила губу и усмехнулась, — Какая-нибудь Даша. Тогда у меня был бы повод устроить тебе сцену ревности.

Но Кирилл шутки моей не оценил. Продолжал стоять, не делая попыток обнять меня, только сильнее стиснул телефон. Не дав подозрению пробраться в мои мысли, я ухватилась за телефон и потянула на себя.

— Перестань сжимать его так, будто тебе действительно позвонила любовница, — дернула, но Кирилл и не подумал ослабить хватку.