На грани сознания в него колотился поток чужих бурных переживаний, кажется, у парочки уже во всю начался процесс, и это подёргивало нервы, распаляло мои звериные инстинкты.

Забравшись в ванну, я включила ледяную воду. Меня обожгло и опалило холодом, вытравливая желания, переживания, смывая неощутимый для меня, но наверняка очевидный для самца-дракона запах. Здесь же, в холодных струях, я начала трансформацию костей и суставов. Дрожь от холода смешалась с дрожью боли, я уткнулась лбом в борт ванной, и на меня неумолимо обрушились воспоминания об ужасных убийствах и угрозе отстранения принца.

Когда я вылезала из воды, кожа была синеватой от холода, руки дрожали, зубы клацали. Я еле попала ногами в кальсоны, накинула рубашку.

– Халэнн? – принц Элоранарр снова постучал в дверь.

– Я одеваюсь, ваше высочество, – отозвалась я, не зная, то ли мундир натягивать, то ли сюртук…

– О, это неофициальная встреча, можешь ограничиться халатом.

Просьба принца – это всё равно, что приказ, я вытащила бархатный чёрный халат брата и надела на себя – тот слегка висел, но в целом выглядел прилично, и метнулась к коробке с призывным оружием. Едва открыла крышку, Многоликая, по-прежнему казавшаяся обычным кожаным ремнём-ножнами с серебром, выплюнула мне в ладонь флакончик с остатками маскирующего запах вещества. Я торопливо обмазала лицо, шею, запястья, брызнула на одежду под халатом и скормила опустошённый пузырёк Многоликой.

Шкаф у двери я приподняла и осторожно переставила в сторону, надеясь, что шум не намекнул принцу о наличии баррикады. Открыла дверь – и застыла: принц Элоранарр ждал на пороге и сверху вниз смотрел на меня. Запах корицы с нотками раскалённого металла заставил моё сердце ускориться, а кожу вновь запылать от чрезмерной чувствительности. Принц Элоранарр втянул ноздрями воздух. Взгляд, и без того пытливый, стал ещё более пристальным и настороженным, принц шагнул в спальню, сдвигая меня плечом, явно принюхиваясь, оглядывая комнату. Подошёл к открытому окну. Резко обернулся, и рыжие пряди взметнулись, напоминая о том, как в навеянном чужими ощущениями сне я сжимала именно рыжие волосы. Вполне ожидаемая шутка сознания.

– Развлекаешься? – удивлённо спросил принц Элоранарр.

Я пожала плечами – пусть понимает, как хочет – и вышла в гостиную, устроилась на краю дивана:

– Что-то случилось? Как у вас дела с… ИСБ?

Закрыв окно спальни, принц Элоранарр вернулся в гостиную и сел на противоположный край дивана, облокотился на спинку, смотрел на меня потемневшими задумчивыми глазами. Наверное сейчас он пытался понять, почему я вызываю у него большую симпатию, а я хоть и отгородилась от чужих ощущений, слишком хорошо помнила навеянный ими сон, и это… тревожило, как и запах принца, и его близость – всего полтора метра, можно преодолеть за мгновение, коснуться друг друга, поцеловать…

Мы сидели и молча смотрели друг на друга, каждый был поглощён своим. Я пыталась сосредоточиться на делах, но бешено стучащее сердце и жар в крови мешали. Принц Элоранарр нахмурился, тряхнул головой и поднялся, отошёл к окну. Прислонился к стене, издалека меня разглядывая:

– Поступили данные из других признанных миров – там тоже напали на Видящих.

Я невольно присвистнула и качнула головой, из которой мигом улетучились непристойные мысли и вопросы, протянула:

– Масштаб впечатляет. И ужасает.

– Да. – Принц Элоранарр отвёл тяжёлый взгляд от моего лица. – От управления ИСБ меня отстранили. Извини, похоже, я не смогу тебе помочь с местью.

Сердце пропустило удар.

– Это поправимо? – спросила я, тоже отводя взгляд, невольно касаясь губы. Инстинкты снова пробуждались, и находиться рядом с принцем было тяжело физически.

– Не знаю. – Он так и стоял у стены, смотрел, и ощущение неловкости ширилось, пропитывало воздух. – Всё очень… зыбко. Сейчас обсуждается возможность создания общей для всех признанных миров комиссии по расследованию этих преступлений. И я в этом деле буду дипломатическим представителем… Мне понравилась твоя сметливость, и если ты захочешь остаться моим секретарём, буду этому рад.

Последние слова он произнёс с некоторой натяжкой: то ли сомневался, что стоит мне это предлагать, то ли обдумывал, не стоит ли попросить более явно.

Я спросила:

– В этом случае у меня будет доступ к информации о расследовании убийства моей семьи, я смогу участвовать в охоте на Неспящих?

– Честно – не знаю, – принц Элоранарр пожал плечами. – Мы с Ланабет недолюбливаем друг друга, а я очень неудачно подставился в столь тяжёлый момент, теперь среди её аргументов против меня появилась моя ненадёжность, ребячество и излишнее упрямство. Я не знаю, как долго она будет пытаться меня перевоспитать на свой манер.

– Вы могли бы притвориться, что перевоспитались, и вернуть свои позиции, – заметила я.

Он покачал головой. Шёлковый блеск его рыжих прядей так и манил их коснуться.

– Нет, это подходит отцу. В конце концов, Ланабет – его избранная, с ней он связан эмоциями, мыслями, она почти продолжение его, и для него крепкая и не омрачённая ссорами связь с ней достаточная награда за формальное принятие её позиций. Для меня Ланабет – чужая женщина, вторгшаяся в мою семью и всё перестроившая на свой лад. Уступать ей – значит поступаться своей гордостью, мировоззрением, принципами. И ради чего? Всё равно я для неё всего лишь мужчина, то есть только чуточку больше, чем пустое место.