— Да-а, всегда хотела тебя спросить, а была ли на самом деле та Странница, что велела тебе ехать в Ламарис? — в голосе Деми, когда она задавала этот вопрос, раздражения было уже чуть меньше, а заинтересованности в разговоре гораздо больше.

— Ха-ха! Ну что ты, моя милая! Какая Странница?! — рассмеялась дама, и от смеха этого ее вздернутые глазки стали совсем похожи на щелочки, подпертые налитыми скулами. — Никакой Странницы и быть не могло при той магии, которой я владею. Волшебство, что они привнесли в этот Мир, переполнено запретами и ограничениями, а при тех чарах, которым я обучила тебя, как ты знаешь — допустимо все! Ни одна Странница этого бы не потерпела. Но прекрасная женщина действительно приходила ко мне во сне и велела спасти маленькую принцессу. Но это была Богиня моей родины — гораздо более древняя и могущественная, чем эти ваши нерешительные Странницы. И это ей я молилась в далекой юности, когда мне понадобилась помощь и защита.

— А кто она, эта Богиня? Почему ты про нее никогда не рассказывала?! — воскликнула Демия.

— Да потому, что даже у нас в Данумалуме ей не поклоняются открыто в наши дни. Только в храмах, запрятанных глубоко в горах, проводятся тайные церемонии и служения, а адепты ее скрываются повсеместно. Ну, а Имя Ее — это самая большая тайна, назвать я тебе его не могу — по той простой причине, что и сама не знаю! — ответила Мустела и поджала губы, так что становилось понятно, что больше она на эту тему ничего говорить не станет.

— Ну ладно, не хочешь говорить об этом и не надо! Лучше скажи мне, а той магией, что ты меня обучила, я смогу превозмочь тройное благословение Светлого? — перевела Деми разговор на другую тему, понимая, что более о таинственной Богине она у своей дамы ничего не выведает.

— Возможно… со временем… а что ты задумала?

— Ха! Вы же все так хотите меня замуж выдать! А это значит, в будущем я стану королевой Эльмерии. И вот прикидываю, а не стать ли мне полноправной правительницей? И если я смогу превозмочь брачное благословление, то зачем мне муж? Он вполне может тяжело заболеть и умереть, оставив свою безутешную вдову одну на троне, — Деми при этих словах горестно свела бровки и захлопала ресницами, как будто собиралась заплакать.

— Ох, девочка! — всполошилась Мустела, не приняв ее дурашливого тона. — Не шути так! Волшебницы Долины не позволят единолично королеве из другой Семьи, да к тому же магине, занять престол! А за убийство законного короля тебе будет грозить уже не зачарованное подземелье, а эшафот!

— Да ладно! Где они эти волшебницы Долины?! Кто и когда их в последний раз видел? Это Странницы были сильны, ну, может, первые их потомки, а сейчас сидят где-нибудь несколько старых хрычовок и дожидаются конца своего века! Как Наследника того Ардинского короля-мага нашли, уж почти шестьсот зим назад, так о них ни слуху ни духу. Исчезновение-то Гратинской династии они не предотвратили! И оказался несчастный Гратин всего лишь приданым одной из принцесс Семьи, и нет больше такого королевства, а есть один большой Ламарис! А почему? Да потому, что уже ни сил, ни власти у них нет. Да не переживай ты так! — воскликнула она, видя, что дама ее не на шутку разволновалась.

— Не собираюсь я Наследника сразу по прибытии в Эльмерию убивать — огляжусь сначала, прикину, как лучше все проделать, с папашей разберусь — так что, поживет еще мой муженек зим несколько!

Меж тем, роскошные волосы принцессы были расплетены и расчесаны, а красные пятна, еще остававшиеся на ее лице после умывания, прошли окончательно — чувствовалось, что девушка опять свежа и полна сил.

— Все, пора за дело браться! Давай мантию — пойдем в башню, — сказала Демия, поднимаясь со стула.

Дама кивнула головой и удалилась в другую комнату, откуда и вернулась незамедлительно, неся в руках черное одеяние, расшитое золотыми и серебряными рунами.

Принцесса приняла его и, прямо так, на нижние рубашечку и юбку одела. Черный балахон скрыл ладную фигурку девушки от шеи до самых щиколоток, но вот волосы она оставила распущенными — так что даже в этом мрачном одеянии она выглядела очаровательной и несравненно прекрасной.

Башня, в которой обитала принцесса со своей дамой и верным охранником, снаружи выглядела, как острый высокий конус, сужающийся от основания к вершине и, как было уже сказано, смотрелась воздушным, стремящимся ввысь, строением, а непосвященному человеку показалась бы одним из несравненных украшений всего дворцового комплекса. Но, предназначение у нее было всегда одно — во все времена служить волшебникам, сначала эльфийским, а теперь вот и человеческим.

Что бы подняться из нижних жилых помещений до самой верхней комнаты, дамам и следующим за ними по пятам воину, пришлось преодолеть по крутой винтовой лестнице не менее двадцати саженей.

Комната, занимавшая самый верх, была небольшой — всего-то локтей пятнадцать в поперечине, и была подобна всем помещениям, предназначенным для магических упражнений эльфов. В самом центре ее возвышался оголовок колодца, который, проходя по самой сердцевине строения, насквозь пронизывал стройное «тело» башни от самого верха до глубокого подземелья. Считалось, что остатки негативной бесхозной магии, оставшейся от сотворения заклинания, попадут в этот колодец и поглотятся им. Естественно, что воду оттуда никто не брал для повседневных нужд, и она сама по себе считалась страшным ядом.

Возле каменного бортика колодца стояла подставка с Гримуаром. А строго на четыре стороны Мира смотрели стрельчатые окна в пол, которые позволяли выйти на маленькие балконы. Проемы между окнами были забраны полками, а то небольшое пространство, что еще оставалось, вмещало в себя несколько столов и переносных жаровен.

Всевозможные плоскости: и полки, и столы, и даже каменный основательный бортик колодца заполняли склянки и коробки различных размеров, книги и свитки, чучела животных и связанные охапками сухие растения.