А что она для принцессы, у которой таких кукол не один десяток? И в шелке, и в бархате, и в парче. С волосами белыми, черными и рыжими. Маленькие в две ладони и в рост самой девочки… конечно же, это уже никакая не ценность, а так, мелочь пустяковая.

И кто ж будет обучать принцессу, как надо играть в них, если она того не желает? Какой интерес рассаживать кукол вокруг стола, каждой подносить чашечку, представлять, что они пьют чай? Какой интерес раскладывать их по постелям, укрывая одеялом? Зачем вообще надо принцессе разглаживать на каждой платье, причесывать кудри, протирать мягкой тряпочкой расписное личико? Во-от, правильно — на это есть няньки!

Так что и Деми было это не интересно — ну ходят по ее велению няни и служанки по комнате с куклами в руках… ну, поели они… ну, поспали… в сад вышли погулять…

Вот что гораздо интереснее было маленькой принцессе, так это посмотреть, а что внутри у той самой куклы или, к примеру, медведя, сшитого из бархата? А что произойдет с фарфоровым личиком, если сунуть его в огонь? Что будет, если зайца, сшитого из меха кролика, подкинуть в загон к сторожевым псам?

В общем, к трем годам настырная принцесса выяснила, что внутри фарфоровых кукол пустота, а в мягком медведе шерсть. Волосы у куклы мерзко воняют, если их поджечь, а нарисованное лицо сначала стекает, а потом просто чернеет — к слову, ничего интересного.

Самым занимательным оказался заяц — он своей «гибелью» основательно развлек малышку. Когда девочка, сбежав в парке от нянек, пробралась туда, где жили егеря и размещались клети с собаками, она нашла загон и бросила туда мягкую игрушку. Псы сначала обнюхали ее с осторожностью, но потом, учуяв остаточный запах от шкурки кролика, стали ее рвать друг у друга. Тут — то Деми и узнала, что внутри зайца не шерсть, а опилки, и они сыпятся трухой, а собаки от этого смешно чихают. И мех, если порвать его в мелкие клочья, летает на ветерке, не то, что тяжелые комки шерсти от мягкого медведя, прилипающие намертво и к одежде, и к коврам в ее комнате. Было очень весело! Плохо только, что быстро набежали охранники и оттащили ее от клетей…

А потом была первая лягушка! Вот это была игра — так игра! Тем более что повторить развлечение с зайцем она так больше и не смогла — за ней теперь лучше приглядывали.

Лягушонка того она поймала днем в парке и, замотав в оторванный подол от платья никчемной куклы, принесла его в кармане в свои покои, где и спрятала в ящик комода до ночи.

А вечером, заявив, что она теперь большая и будет спать одна, выставила всех нянек за дверь. Ну, а кто будет перечить принцессе, любимой внученьке короля? Правильно — никто!

И тут пошла настоящая забава!

Лягушонок, правда, за день проведенный замотанным в тряпку, сначала был совсем, как неживой, но потом, ничего так — отошел. И когда Деми вспорола ему живот, заведомо найденным на улице острым камушком, весело дрыгал ножками! А потом попытался встать на них и совсем утерял то, что было в том животике — он дергался потешно, а это… ну все, что там у него было внутри, тащилось за ним. Малышка так смеялась! Правда, она была умной девочкой и смех свой прятала в ладошку, чтоб противные няньки не услышали.

Потом были еще лягушки, а потом и мышки, пойманные возле кухни. Самым сложным в этом деле было — улизнуть от воспитательниц, а потом спрятать находку. Деми помнила, каким первый лягушонок был неживым и неинтересным по началу. Так что под эти цели она придумала приспособить корзинку с крышкой, где до этого лежали нитки для вышивания. «— Уж этим-то делом она точно заниматься не будет!». А на все вопросы нянь: «— Куда же делась корзиночка?», она отвечала топаньем ножек и ревом — вполне оправдывая ожидания этих коровищ, которые принимались ее успокаивать, но главное, прекращали донимать так «расстроившими» ее вопросами.

Ну, а потом, лягушки и мышки ей тоже наскучили, и она стала таскать котят у кухонных и дворовых кошек. Тут, правда, в первый раз она допустила небольшой промах — дохлый котенок, это не мышонок, его в окно в цветник не выкинешь… мда, и крови побольше…

Но, она же умная девочка, и нашла выход — все в камин: и тряпки кровавые, и игрушку отжившую! Вот тут-то и вышла проблема — утром, когда служанка стала чистить очаг, она нашла там котячьи косточки! Ей, конечно, никто вопросов не задавал, но в следующие раз Деми всегда дожидалась, когда дохлая игрушка сгорит, и разбивала остатки кочергой.

А потом проснулся ее Дар!

Нет, конечно, сначала она и не знала, что это такое. Просто, как-то ночью у нее потухла свеча, а она уже лежала в кроватке. И только ей подумалось, что было бы хорошо, чтоб прямо вот так, не вставая, ее бы и зажечь, как что-то в воздухе колыхнулось, из камина вынырнула искра и приземлилась точно в пузатую стекляшку лампы и… свеча загорелась вновь!

Потом она приметила, что если на глаза не лезть, а проходить стороночкой, при этом очень хотеть, чтоб тебя не видели — то тебя и не заметят.