Хотя она была еще мала, но отнюдь не глупа, да и Дар, подпитанный гибелью пони, был чувствителен, как никогда, и шептал девочке, что нужно остеречься и здесь. И Деми, слушая его, не стала, как обычно вбегать к родителям, а также, как пробиралась сюда по дворцу по стеночке подкралась к дверям и осторожно заглянула в замочную скважину.

Видно ей было плохо — только рыдающая мать и поместилась в маленькую обзорную дырочку. Но вот слышно было все превосходно.

— К сожалению, ничего уже нельзя сделать! Дар в ней проснулся давно, не менее года назад, и девочка его активно использовала. А теперь, с помощью него еще и убила! Нет, и речи быть не может, чтоб на него наложить запрет! — раздраженным тоном произнес Архимаг. «— Противный старикашка!» — Деми и раньше-то его не любила, а сейчас и вовсе возненавидела.

— Это твой просчет Сапиентус! Как ты мог не увидеть Дара в принцессе?! — прогремел другой голос. Это был уже дед.

— Кто же знал! Ей и пяти зим-то нет! Да и потом, что мне делать в девчоночьих покоях? Я же Архимаг, а не ее нянька! А вот как они проглядели и не доложили? — возмущенно прогнусавил мерзкий дедок.

— Отец, Сапиентус, давайте не будем ссориться. Дар уже проснулся и заглушить его нельзя, но, что-то же надо предпринимать! — это уже отец заговорил примирительным тоном: — Не забывайте, девочка обещана Наследнику Эльмерскому! Что теперь будет?!

— Да ничего! Ей пять зим без малого, а она уже убивает своим Даром! Сапиентус, собирай своих магов, и соорудите какое-нибудь закрытое помещение под чарами, да чтоб не вырвалась! Не просчитайся на этот раз — учти, что девчонка будет расти и Дар ее станет крепчать! А с эльмерцами я все улажу, — прогудел король.

— А ты, давай подбирай себе вторую жену! Месяц тебе срока даю, а то я сам решать этот вопрос стану!

— Отец, так нельзя! Малышка совсем еще дитя, а ты ее в подземелье хочешь упрятать! Может еще, и исправить что-то можно, обучить, как всех магов обучают. Да и Милдрена, может, еще родит — Деми же она родила, все-таки! — это папа опять подал голос, только он теперь у него был не примеряющий, а дрожащий, нерешительный.

— На счет девчонки я решения своего не изменю. Вы в курсе, что под ее окнами садовники постоянно дохлых мышей и жаб находят? А в камине однажды и обгоревшие кошачьи останки обнаружили! Поэтому и Дар ее уже не исправишь — он свою силу от убийств тех берет! Правильно я говорю? Сапиентус, что молчишь?! — громыхнул дед в конце своей речи.

— Да… да… все верно! — поддакнул Архимаг.

А король, смягчив свой голос, продолжал:

— А ты, девочка, не рыдай, я ж понимаю, как тебе плохо — и ребенок твой единственный негодным оказался, и родить опять не можешь уже пять зим, да и вторая жена у собственного мужа ни одной женщине по нраву не будет. Но, по Закону, это дозволительно и мы не крестьяне, а Правящая Семья, так что о королевстве думать надобно, которому Наследник требуется. Ладно, не плачь, год даю — не месяц! Но если не родишь — больше уж меня вам не уговорить! Сам твоему мужу пригодную девицу найду! — сказал, как отрезал, дед. И, видимо, направился к двери, да из-за толстых ковров Деми его шагов не услышала, а только чуть успела от двери отскочить, когда та резко открылась.

Спрятавшись за пышными портьерами, что дверь обрамляли, она осторожно выглядывала вслед деду, раздумывая, а не запустить ли в него стулом. Но эта мысль только успела сформироваться в маленькой головке, когда следом за королем из родительской комнаты вышел и Архимаг. А Деми, как было сказано выше, была умненькой девочкой, и при виде него сразу догадалась, что время для ее мести деду, так быстро отказавшемуся от внучки, еще не пришло.

А в комнате рыдала мать:

— Милый, я тебя умоляю, не бери вторую жену! Мы же так любим друг друга! У тебя же кузены есть — вот кого-то из них и выберет отец Наследником! Пусть он Демию в подвале запрет — может и успокоится!

— Милдрена, любовь моя, тебе что, дочь совсем не жалко? Это же мы не доглядели! А она ребенок малый — умишко-то совсем короткий. Вот силу почувствовала, а как управляться с ней никто и не объяснил! — воскликнул ее муж.

— Я не знаю… жалко мне ее или нет… когда она родилась — какой праздник был! Помнишь? Я думала, все хорошо теперь будет, Наследницей ее назовут! И его величество в ней души не чаял. А теперь, оказывается, что вы ее эльмерцам обещали, еще годовалую! Это ж получается, что она уже четыре зимы как бесполезна! Тебя все равно заставляют вторую жену брать! А теперь еще и это… Дар проснулся… у-у… а-а… — рыдала мать, а малышка стояла и чувствовала, как с каждым ее словом все более холодные и колючие мурашки «ползут» по ногам, по спине, по шее, а в ладони трепещет искра. Не став слушать более родителей, Деми посадила искру на портьеру, а сама двинулась к себе в покои.

А пробравшись в свою спальню, она забралась на подоконник и стала глядеть, как в соседнем крыле дворца поднимается суета — из одного окна уже вырывались языки пламени, а в других метались люди. Откуда-то из-за здания выбежали солдаты и поспешили к ближайшей двери, а на крыльце к ним присоединились несколько магов в развивающихся балахонах. На этажах повсеместно стали зажигаться огни, и суета распространялась все дальше и дальше от покоев родителей. Только у нее все было тихо и мирно — как велела она всем спать перед уходом, так и сопели они до сих пор. В общем-то, было весело… если не вспоминать слышанных недавно разговоров…

А утром, когда Деми после утренней трапезы повели на прогулку под присмотром двух магов, на подъездной аллее она повстречала деда. Как всегда он ехал на своем громадном черном жеребце, а его окружали воины охраны и придворные, и весь этот торжественный кортеж степенно продвигался на выезд из дворцового парка.

При виде короля в девочке проснулись злость и обида, притаившиеся в душе с прошлого вечера. И вот, когда кавалькада проезжала мимо, а ее няньки и маги склонились в низком поклоне, Деми, не раздумывая, но четко помня о вчерашнем, сотворила искру в ладони и из последних сил, что остались у нее от смерти пони, послала в круп дедового коня.