– Тем более что всего несколько недель назад ты совсем не собирался жениться, - поддразнила Памела, глядя на него влюбленными глазами.

Их объяснение произошло столь бурно и неожиданно, что они никак не могли прийти в себя от счастливого изумления.

– А помнишь, что совсем недавно мы собирались расстаться навек? спросил Филип и радостно засмеялся, увидев, с каким ужасом она покачала головой.
– В таком случае, ты наверняка не поверишь, если я скажу, когда в первый раз подумал о свадьбе...

– Может быть, и не поверю, но ты все-таки скажи, - попросила Памела.

– Это произошло тем воскресным утром, когда я проснулся в собственной спальне и увидел тебя, подающую мне кофе в постель.

– Лгунишка!

– Ничего подобного. Я никогда не был убежденным холостяком, просто до тебя мне не попадалась женщина, с которой бы хотелось всю жизнь просыпаться в одной постели.

– Сейчас ты сказал именно то, что мне больше всего хотелось услышать!

– Значит, я буду повторять это тебе каждый день. И так до тех пор, пока ты не взмолишься о пощаде и не попросишь меня замолчать.

– Тебе придется ждать этого всю нашу жизнь.

Памела и не знала, что бывают минуты такого всеохватывающего, невозможного счастья, зато теперь она прекрасно понимала своих родителей, а также Мелани и Гордона. Любовь к своему суженому - это самая прекрасная вещь на свете, за которую стоит бороться!

– Кстати, - неожиданно заметил Филип, - а когда мы поедем в Европу?

– Что ты имеешь в виду?

– Но ты же не думаешь, что я позволю тебе отправиться туда без меня? Тем более что эти французы и итальянцы такие галантные ухажеры и просто обожают американок!..

– Не болтай ерунды!
– засмеялась Памела.

– Ладно, тогда поговорим серьезно. Я - журналист и могу работать где угодно. А более романтического места для свадебного путешествия, чем Париж или, скажем, Венеция, просто не придумаешь.

– Лучше начать с Милана. А если мы еще задержимся в Италии на несколько месяцев, чтобы я тоже смогла возобновить деловые связи...

– Чем дольше продлится наш медовый месяц, тем лучше!
– пылко откликнулся Филип.
– Боже, я просто не смогу этого дождаться!.. Кстати, а как мы назовем нашего первенца?

– Не слишком ли далеко ты заглядываешь? смутилась Памела.

– Ничуть!
– уверенно ответил Филип.
– Если это будет мальчик, то в честь моего деда Тревором. Трудно представить, что было бы, не появись он сегодня здесь.

– А мне бы хотелось, чтобы родилась девочка.

– Ты, кажется, вздумала противиться желаниям своего будущего мужа и господина?

– Ничего подобного! Я настолько счастлива, что мне неважно, кем окажется наш первый ребенок - мальчиком или девочкой. Гораздо важнее, что он станет плодом нашей любви.

– Давай же скорее поженимся!
– не выдержал Филип, покрывая поцелуями ее волосы и лицо.

– Когда прикажешь, мой господин!
– смеясь ответила Памела.

– Между прочим, - он вдруг задумался и замер на месте, - а тебе не кажется, что нам стоит вернуться в гостиную и поднять им всем настроение?

– Каким образом?

– Предложив отпраздновать нашу помолвку.
– С этими словами Филип снял ее со своих колен и поставил на землю.
– Пойдем выпьем шампанского и пригласим их всех на свадьбу. Что скажешь, любовь моя?

– Это лучшее предложение, которое я только слышала в своей жизни!

Эпилог

Филипп тихонько вошел в спальню и загляделся на жену. Памела, его темноволосая красавица Памела укачивала малютку Мод после утреннего кормления да так и задремала в огромном плюшевом кресле с дочуркой на руках.

Сердце Филиппа переполнилось нежностью. Он все пытался понять, что он такого сделал, чтобы заслужить подобное счастье. В одном только он был уверен: более везучего человека, чем Филип Кирк, на свет еще не рождалось!

Памела вздохнула, открыла глаза, увидела мужа - и лицо ее озарилось радостью.

– А вот и ты наконец, - прошептала она.
– Я уже соскучилась. Как наш новобрачный, волнуется?

Филипп улыбнулся, опустился на корточки перед женой и завладел ее рукой.

– Да, Тимоти сам не свой от переживаний.

– Неужели это ты так напугал его рассказами о кошмарах семейной жизни?
– с улыбкой спросила Памела.

– Вроде того, - подмигнул Филипп.
– Как подумаю, сколько времени бедняга потратил попусту в одиночестве, так жутко становится!