Понятно, что драгоценные камешки издревле наделялись необычайными сверхъестественными свойствами, которыми человек, даже не одаренный магической силой, стремился использовать в своих целях. И совершенно ясно, что творцы и архаты, как наиболее мощные маги, работающие со структурой вещей, могли сделать из алмазов и рубинов как оборонительное оружие, так и атакующее.

Правильно обработанные камни радуют не только глаз, но и способствуют распределению токов энергии по точкам организма. Мне удалось даже отыскать статью некоего Филона, старца-архата, прожившего сто сорок лет в уединении, и сумевшего раскрыть потенциал камней в сфере медицинского применения. Приводились какие-то доводы, с которыми я мог поспорить, но сейчас было не до этого. Я осторожно листал страницы, бегло просматривая их по ключевым словам. И кое-что нашел.

Форма перстней, в которые заключались ограненные камни, имела какой-то древнейший символизм, утраченный во тьме веком. Все религии мира использовали этот принцип по своему усмотрению, привнося новейшие взгляды в толкование формы.

Предполагалось, что изначально каждый камень имел свойства космических созвездий, дающих человеку, родившемуся под солнцем одного из них, свои качества. Он являлся основным, краеугольным камнем в фундаменте будущего жизненного щита. Количество щитов должно быть от четырех до восьми. То есть полный комплект в восемь камней распределялся на обе руки, по четыре на каждую. Можно было комбинировать по формуле «два на два», или «три на три». Так вот, основным камнем мог считаться и рубин, и алмаз, даже аметист или аквамарин, но с обязательным «родовым щитом». Он связывал все камни в единую цепь, охватывающую ауру человека и активировал защиту. Но каким способом, я так и не узнал. Не было таких знаний. И кто мог активировать? Маг или обыкновенный человек?

И еще один интересный факт мне удалось отрыть в книжках. Согласно эзотерическим учениям, руки тоже имеют большое значение, если на них есть перстни. Левая рука отвечает за душевное благополучие носителя, а правая — за внешние обстоятельства, то есть активно защищала физическое тело человека, создавала магический щит, но не могла создавать вещи. Такое лишь под силу магу-Творцу или архату, но в меньшей степени.

Я глубоко задумался. Выходит, у меня недокомплект. Чтобы защитить себя полностью и почувствовать человеком, которому подвластны силы магии, нужны еще четыре перстня. Почесав затылок от нахлынувших мыслей, я посмотрел на часы. Уже почти вечер. Может, съездить в общежитие ветеринарного училища? Узнать бы, приехала Алика или нет? Хотя…. Сначала нужно оторваться от «хвоста». Приводить к девушке чужих людей — однозначно подвергнуть ее опасности со стороны Мирона. Архат и до нее доберется, если почувствует необходимость надавить на меня через самое слабое звено.

Вопрос оставалось много: воз и целая тележка. Почему браслеты отреагировали таким странным способом? «Узнали» камни? И какой из них главный для меня? Я смутно помнил (потому что не обращал внимания на такие несущественные мелочи), о чем мне рассказывал старик-гувернер, живший в доме князя Морозова. По астрологической карте, построенной на момент моего рождения, Солнце и Венера находились в нескольких градусах от соединения. Венера встала под покровительство Солнца очень удачно. А сапфир, который находится в треугольном перстне, как раз и является камнем Венеры. Князь Морозов утверждал, что я родился в первый месяц осени, а ведь он тоже имеет отношение к сапфиру. Довольно символично. Значит, решил я, буду исходить из ситуации, что именно этот камень — мой «родовой щит», и вокруг него нужно строить полноценную оборону из других камешков. Но что делать с кинжалом? Имеет ли он связь с перстнями? Или сам по себе является атрибутом власти?

Я вышел из библиотеки уже в сумерках. Город преобразился в свете ярких уличных фонарей. Прохладный ветерок освежал лицо, и мне захотелось пройтись пешком до ветеринарного общежития. Как добираться до него, я запомнил по карте, и теперь неторопливо шагал вдоль освещенных витрин магазинов и купеческих лавок. Мимо с мягким шорохом шин пролетали автомобили, сверкая проблесками отраженного света на лакированных бортах. Агент Мирона продолжал топать за мной, как привязанный. Пора бы от него оторваться. Я прибавил шаг и нырнул в подвернувшуюся подворотню и быстрым шагом пересек неширокий дворик, выйдя на другую улицу, такую же оживленную и заполненную гуляющими людьми. И совсем не удивился, когда заметил за собой своего «топтуна». Мирон лохов возле себя не держит. Значит, меня ведут по магическому следу. Придется применить более жесткий метод отрыва.

Пришлось пару раз зайти в какие-то мелкие лавочки, потрепаться с хозяевами, заставив «топтуна» подождать на улице. Я, пока разговаривал о погоде и кулачных боях на городской арене, следил за своим визави. Упорный малый так и стоял, подпирая стены, но как только вышел наружу, тут же увязывался следом.

Оживленный центр сменился сумрачными проулками, где вместо высотных домов стояли одноэтажные деревянные дома с глухими высокими заборами. Ускорившись, я растворился в тени одного флигеля с темными провалами окон. То ли хозяев нет дома, то ли спят уже. Мне на руку. Затаился и жду. Преследующий меня сотрудник мага шел следом, и вдруг остановился, тяжело дыша. Н-да, парню тоже нелегко приходится. А что ты замер? Иди дальше, дорогой…

«Топтун» сделал пару неуверенных шагов, словно чувствовал мое присутствие. И остановился-то как удачно, как раз напротив меня, где я вжался в забор. В общем, шансов я ему не оставил. Жесткий удар в нужную точку на шее, и безвольное тело сползло на землю. Оттащив потерявшего сознание «топтуна» к забору, аккуратно прислонил его к холодной поверхности профлиста, а сам, как ни в чем не бывало, вернулся обратно на центральную улицу.

В общежитие я зашел в семь часов вечера, когда двери еще были распахнуты, и настороженный пожилой вахтер с амулетом на шее поверх темно-коричневой униформы задал вопрос:

— Сударь, вы к кому?

— Я бы хотел поговорить с Александрой Громовой, — вежливо сказал я, рассматривая пустое фойе общежития, вполне приличное, даже с зеркалами и мягкими диванчиками под кадками с зелеными растениями.

— Занятия в училище не начались, сударь. Приходите через неделю, — был ответ.

— Может быть, вы посмотрите, приехала данная студентка или нет? — нависаю над стойкой, но улыбаюсь доброжелательно.

Стушевавшийся вахтер, не отрывая от меня взгляда, протянул руку и взял откуда-то снизу большую тетрадь в плотном переплете. Положив ее на стол перед собой, медленно открыл и стал листать, уткнувшись в записи. Губы его беззвучно шевелились. Нехотя откликнулся, не поднимая головы: