***

Лишившись чувств, Вик провалился в спасительную темноту беспамятства, которая избавила его ото всех страданий.

Но маг не дал ему забыться, сразу же вернув в чувство, задействовав на парне свою магию.

«Не так быстро, парень. Ты мне нужен в сознании…» — сказал маг, увлеченно вглядываясь в элементальный экран, созданный посредством магии воплощения.

Но Вик его не слышал, ведь все его сознание заполонила боль, которая, казалось, длилась вечно. Секунда за секундой, минута за минутой.

Вонзаясь в каждую клеточку его тела, непонятная магия скручивал спазмом все мышцы и нервы, порождая ужасное желания.

Желание смерти.

Однако, через несколько минут, проникшее в его голову свечение начало слабеть, постепенно покидая пределы его тела.

Чувствуя скорое избавление от страданий, Вик перестал извиваться, лишь мелко подрагивая. Все тише и тише.

Удивленно посмотрев на это действо, маг нахмурился.

«Странно. Может повысить мощность магии?» — пробормотал он, рассматривая полученные заклинанием результаты.

Покрутив вспомогательный шар в разные стороны, маг задумчиво застыл, сконцентрировавшись на своих мыслях.

Вдоволь же изучив мелькающие на экране символы, Фрейзер пришёл к выводу, что магии второго круга, было недостаточно.

«Ну, это не проблема» — такой результат был предсказуем, поэтому он вновь приступил к работе, создавая в этот раз заклинание посильнее.

Когда же с посоха сорвался очередной сгусток света, Вик, которому представилась минута спокойствия, вновь забился в путах, с надеждой ожидая прихода беспамятства.

Однако заклинание, которое накануне использовал маг, исправно делало свою работу, не позволяя отключиться его измученному сознанию…

***

Пытки.

Раньше Вик не задумывался о значении этого слова. Даже в мыслях, он никогда не представлял, что приходиться чувствовать человеку, которого пытают, но… мир оказался настолько жестоким, что ему пришлось испытать это на себе…

…

С того памятного дня, как он впервые попал к магу в лабораторию, прошло уже несколько долгих недель, которые превратились для Вика в бесконечный цикл “развлечений”.

И каждый новый день начинался одинаково.

Рано утром, еще до рассвета, его будили болезненными пинками, не жалея для пленника пары-тройки добрых ударов. После, его выгоняли из темной камеры наружу и вели к магу, который с довольной улыбкой на лице начинал очередной круг пыток и экспериментов. И каждый из них причинял парню неимоверную боль.

Как физическую, так и… душевную.

Все это заканчивались лишь глубокой ночью, когда слуга волочили его измученное тело обратно в подземелье.

“Как так получилось? Почему судьба настолько жестоко со мною поступила?”

Вик не раз задавался подобными вопросами. Но ответа он не знал.

“Может, я в чем-то провинился?..”

Лёжа на холодном полу, весь в порезах и ссадинах, он чувствовал печаль и, как не странно, радость. Радость от того, что он всё ещё не сошёл с ума, или чего хуже — умер.

Но эти мысли были единственным, что у него осталось.

…

В это время его окружали только страдания и человеческая жестокость, которая едва ли ограничивалась побоями и презрительными взорами окружающих.

Вик каждую секунду, каждое мгновение чувствовал боль. Боль, от которой не было спасения. Ему даже казалось, что она стала неотъемлемой частью его жизни, постоянно пронизывая каждую частичку его существа.

Но он был ей даже рад, ведь она означала, что он еще жив, и у него есть шанс на спасение и… возможность им всем отплатить. Ведь весь покрытый ранами, в грязи, он уже не жил…

Он влачил жалкое существование.

Его теперешний образ жизни был даже хуже жизни дворового пса, которому, в отличие от Вика, хоть иногда, но перепадала вкусная косточка.

Судьба превратила его жизнь а ад. Сделала рабом чужой воли.

Объектом для экспериментов.

Могло ли быть ещё хуже?

Он надеялся, что нет.

Вик все ещё верил в чудо. Однако в какой-то миг, погруженный в себя, и в свои полубезумные мысли, он исчез.

Его сознание покинуло тело, лишив после себя лишь безвольную куклу с обрезанными нитями. И это не осталось незамеченным. Маг прекрасно знал о том, что случилось. Ведь это было ожидаемо. Сознание, не в силах выдержать муки, заключило себя в кокон, отрезав от внешнего мира.