Но Юрг не паниковал и не пытался уйти в сторону. Откинув бесполезный кусок плоти, он спокойно развел руки, ожидая, когда демон к нему приблизиться. И спустя миг, сделав практически неразличимый жест, в его ладони очутился алый меч, которым он и нанес свой удар.

И демон, тысячелетний опыт сражений которого мог дать фору любому из присутствующих, даже не успел среагировать. Увидев лишь слабый отблеск металла, он резко застыл, ощутив, как его магический щит и десятки артефактов раскололись, не выдержав тиранической силы, испускаемой мечем.

А вслед за этим, и его самого разрезало на две половинки, которые безвольно упали по обе стороны от Юрга.

Безразлично посмотрев на останки демона, он повернулся к остальным:

«Кто следующий?» — спросил Юрг, вглядываясь в оцепеневших противников.

Однако он даже не мог себе представить, что в тот момент уже с головой погряз в сетях, которые были бережно расставлены лично для него.

Но даже так, Юрг — воин и маг, переживший не одно сражение, практически сразу заметил какую-то странность. И будь у него хотя бы пару мгновений, он бы смог определить причину резко возросшей опасности.

Однако было уже слишком поздно:

“Черт!..” — только и успел подумать Юрг, как на него обрушилось огромное давление, испускаемое вспыхнувшей под ногами формацией.

И причиной тому был гном, который резко ударил кулаком по земле:

«Кара!» — прокричал он, высвобождая силу многослойного заклинания, которое создавалось ими лишь ради этого момента — ради подавления своего противника.

И вслед за словами гнома, у Юрга из-под ног выросла стальная дева, заключив его в крепкие объятия острых шипов.

«Цепи!» — грубым басом продолжил Доррен, напитав магической силой вторую половину своего заклинания.

Обратившись толстыми цепями, его магия обхватила стальную деву по кругу, ужесточив испускаемое на пленника давление.

Закончив же со своей частью, он мгновенно отступил, отдавая инициативу вампиру.

«Казнь!» — мрачным, нечеловеческим голосом сказала Сесиль, с невероятной скоростью меняя десятки ручных печатей, высвобождая кровожадную магию своей расы.

За доли секунд пространство вокруг неё всколыхнулось и стало скручиваться, меняясь согласно её воли. Когда же она полностью сформировала своё заклинание, её окружила мрачная дымка, насыщенная едким запахом смерти.

“Вперёд!” — дала она мысленную команду своей магии.

И вслед за её высвобождением, красивое лицо, на котором играла жуткая улыбка, стало бледно-серым, будто у мертвеца. Но она совершенно не обращала внимания на истощение, с горящими глазами наблюдая за работой своего заклинания.

И посмотреть было на что, ведь в этот момент вокруг стальной девы образовалось множество кривых мечей, которые, сорвавшись со своего места, практически одновременно пронзили темницу, добавив к ней ещё один слой сдерживающих печатей.

“Получай!” — злорадно подумала она, переводя взгляд на Бейнара.

И будто ожидая именно этого, тот, практически одновременно с ней закончил и своё заклинание. Подняв руки к небу, маг выпустил наружу свою ауру и грозным, непоколебимым голосом, выговорил ключевые слова:

«Праведный мир!» — сказал он, заставив вздрогнуть сами небеса, изнутри которых, с оглушительным грохотом спустился невообразимо яркий луч света и молний.

И когда он приземлился на стальную деву, то впервые за все это время из неё послышался крик, полный боли и страданий.

…

«Получилось?» — хрипло спросил гном, который выглядел самым изнеможённым, ведь магия никогда не была коньком их расы.

«Не уверен, что кто-то выживет после такого…» — начал Бейнар, но сразу же осёкся, так как созданная совместными усилиями темница стала рушиться прямо у них на глазах.

Сначала задрожали мечи, а затем и вся стальная дева, вместе с опутывающими её цепями покрылась линиями трещин.

«Невозможно!» — застыли все в ожидании того, что же произойдёт дальше.

Однако надеялись они лишь на смерть своего противника, ведь вложенных сил в это, казалось бы, простое заклинание, было просто немерено.

«Ха-хахаха» — прозвучал изнутри хриплый смех, вслед которому вся конструкция превратилась в прах, развеявшись по ветру.

И в тот момент их взору предстал полуживой, весь покрытий кровью и глубокими ранами Юрг. Он смеялся, жутко смеялся. Но не над ними, а над собою — самоуверенность, рождённая глубоко внутри его сердца стала слабостью, которая его и погубила.