На этом мы расстались.

Я махнул на прощание рукой, а когда она исчезла из виду, тяжело вздохнул. У этой девушки будут большие проблемы.

…

…

Дорога к моему отелю шла через трущобы. Перед тем как пойти к нему, я обратил внимание на один из домов. На тротуаре перед ним скопилось множество бродяг-эмигрантов. По каким-то причинам там было довольно много негров. Я знал, что попрошайничеством они зарабатывают немало денег, а их несчастный вид – всего лишь фасад для того, чтобы вызвать к себе жалость.

Я уже видел подобную картину…

Много лет назад, когда я был ещё совсем ребёнком, мы с отцом были проездом в Москве. Дело было в девяностые. До этого я по большей части сидел дома с мамой. Я тогда не понимал, почему мне не разрешают гулять, но когда проезжал с папой по столице того времени, то понял.

Поскольку я в основном сидел дома, обыкновенный выход на улицу воспринимался мной как выход в новый мир. Но это был не тот мир, в котором я хотел бы быть. После развала Советского Союза Россия находилась в упадке. Я в первый раз видел бездомных, нищих и просто несчастных людей, которые едва сводили концы с концами.

Для сравнения: я ехал в дорогом автомобиле с водителем и охраной и чувствовал себя комфортно и безопасно. Я не мог представить себе, что значит каждый день пытаться удержаться на плаву. Не родись я в семье влиятельного чиновника, находился бы в аналогичной ситуации.

Однако в тот момент мной овладевало не чувство облегчения. Это было чувство сострадания и вины. Мне стало казаться, что такая беспечная и беззаботная жизнь, как у меня, не может иметь права на существование. Она была неправильна, грешна. Я чувствовал, как разрывается сердце оттого, что не могу помочь этим несчастным людям.

Словно прочитав мои мысли, отец сказал:

– Так всегда бывает. Бедняк завидует богатым, жаждет власти и ставит своей целью добиться подобной жизни. Богач же жалеет бедного и считает, что благотворительность – его долг. По-моему, последнее куда более скверно. Чрезмерное милосердие разрушит человека. Заставит его ожидать подачки. Добрые богачи, как правило, неправильно относятся к понятию жалости. Они ошибочно думают, что эти подачки заставят бедных чувствовать себя лучше. Если ты на самом деле собираешься для них что-то сделать, то должен заставлять их карабкаться вверх, подавать им пример. Разве это не лучший вариант? Прости… Ты, наверное, ещё слишком мал для таких вещей.

Какое-то время я думал над словами отца. Я был и вправду немного юн для таких разговоров и всё-таки сказал:

– Тогда, когда вырасту, я хочу стать тем, кто подаст им такой пример… как ты, пап. Как думаешь, у меня получится?

– В тебе ещё слишком много романтики, Юлий, – добродушно усмехнулся отец, – но давай поступим так: если ты через десять лет не передумаешь, то я помогу тебе. И помни: будешь плохо учиться – ни о каком примере и речи быть не может!

– Есть, товарищ генерал!

И с того момента я решил, что в будущем тоже стану чиновником. Я думал, что эта профессия позволит мне помогать вот таким вот несчастным. Идиот.

…

…

Я вернулся в отель и, измученный, плюхнулся на кровать в чём был. В тот момент мне было на всё насрать.

…

…

Само собой, начиналось всё не так.

Я был довольно открытым ребёнком и старался жить самой правильной жизнью, какая только могла быть. Ходил в школу, получал отличные оценки и изо всех сил стремился к своей благородной мечте. Тогда всё было так просто. Мне не нужно было принимать сложные решения, я заведомо знал, как пройдёт мой день.

Но потом случился момент, когда мне стало решительно всё равно. Сложно сказать, когда он наступил. Наверное, ближе к самому окончанию школы, когда я начал испытывать одно разочарование за другим. Потихоньку я стал замечать недостатки в моём обществе. Скучные и избалованные одноклассники, ничего не желающие достичь в жизни; лицемерные и лживые гости с фальшивыми улыбками, приходившие к моему отцу, чтобы завоевать доверие для своей выгоды… Ну и сам отец… Впрочем, не будем об этом.

Должность чиновника оказалась далеко не такой романтичной, какой я её себе представлял. Для того чтобы в этом убедиться, достаточно было открыть новостную ленту и посмотреть: кто из них в последнее время разворовывал государственный бюджет, кто вводил законы, которые выгодны были только ему, а кто и просто ничего не делал, отдыхая где-нибудь на Мальдивах. Как в таком климате, в такой стране, в таком мире можно было серьёзно относиться к власти? Кто бы выбрал действительно хорошего и умелого человека на руководящую должность? Хотя… вряд ли я и сам входил в число лучших представителей человечества.

Скоро я потерял интерес к своей мечте. Пытался найти себя в других сферах деятельности, но… получилось не особо.

Рисование – бесперспективно и требует много таланта и практики.

Программирование – нужно зубрить множество команд и вникать в то, как работает компьютер.

Иностранные языки – хватило на английский, и то с трудом на нём разговаривал. Постоянно путал времена и спотыкался в речи, когда не мог найти подходящее слово.

В результате я остановился на истории древних народов, и только потому, что когда-то этим очень интересовался. Мой отец – большой эксперт в истории античного мира. В детстве у меня захватывало дух, когда он читал мне «Легенды и мифы Древней Греции», а затем меня завлекла и сама история цивилизации. То же самое было и с Древним Римом.