— Как вас зовут? — интересуюсь я. Мне известен только адрес почты, с которой он отвечал на мои письма, но это рабочая почта. Его настоящее имя в ней не указано.

Он опускает взгляд на свою рубашку с логотипом Jiffy Lube1, заляпанную масляными пятнами, и нашивкой с именем Рендалл. Он указывает на нашивку.

— Рендалл.

Детектив возобновляет запись, но мы оба знаем, что это не его имя, и я уверен, что рубашка тоже ему не принадлежит. Но, даже понимая, что он скрывает от меня свою личность, я продолжаю отвечать на вопросы, потому что на целом свете больше нет человека, который мог бы мне как-то помочь.

А мне отчаянно нужна помощь.

Настолько отчаянно, что я принимаю решения, которые еще пару месяцев назад не осмелился бы принять.

Любопытно, как сильно необъяснимые явления могут изменить мировоззрение человека. И не только мое мировоззрение, но и моральные принципы, ценности. Мои цели. Мое сердце.

Лидс из прошлого двухмесячной давности захлопнул бы дверь перед носом этого парня. А сейчас я сам обратился к нему, моля о помощи. И теперь, когда он здесь, остается лишь надеяться, что я принял верное решение.

— Как долго вы пробыли здесь после первой встречи? — спрашивает он.

— Еще три дня.

— Произошло ли за это время что-то примечательное?

— Не припомню ничего особенного. В основном мы проводили время в номере. Спускались, только чтобы поесть. Мы оказались здесь в разгар рабочей недели, так что постояльцев было немного.

— После этого вы вернулись в Теннесси, а Лейла уехала в Чикаго?

— Нет. Даже проведя вместе четыре дня, мы были не готовы прощаться. Я пригласил ее погостить неделю у меня в Теннесси, но неделя превратилась в две, потом в шесть, а потом и в восемь. Мы не хотели расставаться.

— И как давно вы уже вместе?

— Около восьми месяцев.

— Произошли ли в вашей жизни какие-то существенные изменения после встречи с ней? Кроме очевидных.

Я отвечаю ему вялым смешком.

— Я даже понять не могу, что вы имеете в виду. Очень многое изменилось.

— Под очевидными изменениями я подразумеваю все, что происходит в доме, — поясняет детектив. — Какие изменения произошли еще раньше?

Я делаю еще глоток бурбона.

И допиваю до дна.

Я размышляю обо всем, разглядывая дно пустого стакана. О фотографии, которую выложил в сеть и последствиях моих действий, о страхе и выздоровлении.

— Первую пару месяцев все было идеально.

— А потом?

Я отвечаю на его вопрос тяжелым вздохом.

— А потом появилась Сейбл.

— Кто это, Сейбл?

— Моя бывшая.

Глава 3

Лейла читает журнал, лежа на моей кровати, а я тем временем запихиваю пару джинсов в рюкзак.

— Ты взял зарядку для телефона? — проверяет она.

— Взял.

— Зубную щетку с пастой?

— Все есть.

— Возьми с собой книжку, — предлагает она. — Тебе долго ехать.

— У меня нет книг.

Лейла опускает журнал к груди и смотрит на меня с выражением, будто я ее оскорбил.

— Лидс, давно доказано, что читающие люди живут дольше. Ты что, хочешь умереть молодым?

Ее мозг как извращенная версия Википедии.

— Я читаю. Просто с телефона. Мне нравится путешествовать налегке.

Она смотрит на меня, вскинув бровь.

— Брешешь. Какую книгу ты прочел последней?

— «Признания опасного человека».

— Кто автор? О чем она? — Лейла ухмыляется, будто мне не выдержать этот допрос.

— Я не помню имя автора. В семидесятых он вел «Гонг-шоу». — Я отбрасываю рюкзак в сторону и, взяв телефон, включаю его впервые со вчерашнего вечера. Лейла, приподнявшись на локте, с любопытством наблюдает, как я жду, пока загрузятся приложения. Я сажусь на кровать и нахожу нужную книгу в киндл. — Чак Бэррис. Еще он выпустил шоу «Игра молодоженов».

— Это автобиография?

— Наверное. Мужик утверждает, что был киллером на службе у ЦРУ, но я еще не дочитал книгу.

— Ведущий «Гонг-шоу» был киллером?

— Поговаривают, что он все выдумал. Поэтому я ее и читаю.

— Ух ты. Как сексуально.

— Ты считаешь киллеров сексуальными?

— Нет, — мотает головой Лейла. — Сексуально то, что ты читаешь книги. — Она вновь берет журнал и устремляет взгляд на его страницы. — Ты сексуальный. Пишешь песни, читаешь книги. Жаль только, готовить ни хрена не умеешь.