Шрифт:
Полетела с табуретки елка, за ней ваза с ветками. Брызнули мелкими осколками игрушки. Заскакали по полу мандарины, грохнулись горшки с цветами, рассыпались книги с полки. Опрокинутый стул, жалобно задрав ножки, уехал в угол, где подбил торшер. Герман выбежал на кухню, и там загремело, зазвенело. Финальным аккордом стало стекло в кухонной двери, которое он выбил кулаком. Кровь струйкой побежала по его запястью, меня замутило.
– Герман! – я вскочила, бросилась к нему, но он, усмехнувшись, вытер руку об мою футболку и оттолкнул меня.
Взяв ноутбук, Герман вышел в прихожую, оделся, потом вернулся и швырнул к моим ногам ключи от квартиры. Хлопнула дверь. Стихли шаги на лестнице.
Я дотронулась до лица и зашипела от боли. Закружилась голова, и чтобы не упасть, пришлось снова сползти по стенке на пол. Я села, оглядела разгром и захохотала. Смех отозвался новой болезненной вспышкой.
Закрыв глаза, я впала в какое-то оцепенение. Сколько прошло времени? Может, полчаса, а может, и час. Оказалось, что за окном уже стемнело. Непонятные настырные звуки царапались в уши. Наконец до меня дошло, что где-то надрывается чудом уцелевший в катастрофе телефон.
= 29.
С трудом я сообразила, что звук идет из-под кресла. Но когда выудила телефон оттуда, он уже молчал. На разблокированном экране висел значок пропущенного вызова.
Максим Фокин.
Я не знала, то ли смеяться, то ли плакать. Перекладывала телефон из руки в руку, как летом на бульваре, когда ждала, когда уйдет Герман.
В конце концов, что я теряю-то? Теперь?
Он ответил сразу. Неуверенно, как будто сомневался, что это действительно я:
– Нина?
– Я… не успела. Ответить.
– Я просто хотел… - после паузы начал Максим, но запнулся. – Нин, что-то случилось? У тебя такой голос…
– Ты можешь приехать? – перебила я. – Прямо сейчас?
– К тебе? Да, конечно. Скоро буду.
Он отключился, а я посмотрела по сторонам. Уборкой можно было заниматься до следующего года, но у меня не было ни сил, ни желания. Гори оно все огнем. Сняв порванную, заляпанную футболку, я выбросила ее в мусорное ведро и кое-как натянула чистую. Пошла в ванную, смыла кровь с подбородка и из-под носа, посмотрела на себя в зеркало. Красота! Распухший красный нос и губа-вареник. Снегурочка!
Если уж искать хоть какой-то плюс в ситуации, он все-таки был. После такого все мосты сожжены, обратной дороги нет. Ее и так, конечно, уже не было, но я боялась, что при мирном раскладе Герман мог попытаться.
«Скоро буду» - это когда? Я знала, что Максим снимал квартиру где-то у Новочеркасской. Хотя, если ушел от Зои, наверняка нашел что-то другое. Или был на работе?
Домофон запищал минут через двадцать. Я открыла, прислонилась к стене в прихожей. Если уж и сейчас между нами останутся какие-то непонятки…
Додумать мысль времени не хватило. Максим не стал ждать лифт, быстро поднялся пешком. Вошел, посмотрел на меня. Потом увидел дверь на кухню с выбитым стеклом, в потеках крови…
– Твою мать! – он обнял меня, поцеловал – в лоб, в щеку, в самый краешек губ. – Сказала? Или сам догадался?
– Предположил. А я подтвердила. Хотя думала сказать завтра. Что-то такое нейтральное. Мол, извини, ничего не вышло, давай расстанемся по-хорошему. Но он увидел духи, случайно, и понеслось.
– Да, Генрих, мы сегодня с тобой одинаково небрежны, - Максим повесил куртку на вешалку. – Я после корпоратива ехал домой и тоже думал, что скажу что-то в этом роде. Но когда начались вопли на предмет того, где я был, что делал и вообще кто я такой… Тоже подтвердил.
– Да сволочи мы с тобой, Вайс, согласись, - я достала из тумбочки гостевые тапки. – Надевай, тут стекло везде.
– Сволочи-то сволочи, но это не метод. Давай куда-нибудь к свету.
Он вошел в гостиную, оглядел разгром, сказал пару энергичных слов. Поднял и включил торшер, жестом подозвал меня к себе.
– Так, губа несильно треснула, заживет. Если не будешь раскатывать трамплином.
– А я-то только раскатала.
– Значит, обратно не закатывай, пусть висит. Главное – не наступай. Сейчас больно будет, потерпи.
Максим осторожно ощупал мой нос.
– Похоже, перелома нет, только ушиб. Тоже до свадьбы заживет.
– До твоей? – не удержалась я.
– Можно подумать, тебе не доложили, что ее не будет.
– Я надеялась, ты сам скажешь.
– Нин, - Максим сел в кресло, за штаны подтащил меня к себе, и я оказалась у него на коленях. – Не сейчас, ладно? Не сегодня. Потом выясним, кто и насколько дурак. А пока Новый год никто не отменял. Только вот что. Давай мы завтра вернемся и все уберем. А сейчас поедем ко мне. Не дай бог еще Ипполит вернется.