«Весельчак, 24»:

– Барби всех перепугала, когда начала на меня орать. Я только посмеялся. Нельзя серьезно относиться к истерикам.

К восьми часам все и всё были готовы.

На мне было платье в пол – цвет слоновой кости с серебристой отделкой. С обилием рюшечек, оборок и кружев. В реальной жизни я бы никогда в такое не вырядилась. У меня у одной были длинные рукава.

– Полный винтаж! Total look! – присвистнула Сахарок. – Ты смотришься круто, даже не сомневайся.

Рок-звезда сама нарисовала мне свои знаменитые стрелки – от глаз до висков. Я с восторгом взирала на своего идола. Ловила каждое ее слово, наставление, напутствие, рекомендацию.

Рок-звезда в выборе наряда себе не изменила. Строгое кожаное платье до щиколоток, не вяжущееся с общей тематикой маскарада. Но вот она застегнула на шее накладной воротничок, и он добавил ее смело-грубому образу утонченности.

Сахарок и Барби долго сражались за свои наряды. За день они столько раз их перемерили, что забыли где чье. В итоге Барби облачилась в платье в стиле Марии-Антуаннеты, только со слишком короткой юбкой. А когда она попыталась сделать ее еще короче, то и вовсе стала похожа на французскую куртизанку. Но Барби нравилось выставлять свое тело на показ. Чулки в крупную белую сетку делали ее ноги похожими на сардельки в сеточках.

Конечный выбор Сахарка поразил многих. С подходящей укладкой волос и макияжем она стала вылитой тургеневской барышней. Или барышней-крестьянкой.

При взгляде на них мне стало ясно одно: девушки очень серьезно отнеслись к шутке о «королеве бала». Ведь не могли это придумать серьезно.

Мы вчетвером спустились вниз.

«Весельчак, 24»:

– Когда девчонки спустились, у меня отпала челюсть.

«Медведь, 20»:

– Девчата превзошли себя. Это точно.

«Барби, 20»:

– Мы остановились на лестнице. Нас фотографировала камера над входом. Сахарок и Малявка шли первыми. Но я точно знаю, что я красивее всех. Мальчишки так на меня и уставились. Если я бы сделала юбку покороче, как хотела изначально, эти истуканы рухнули бы в обморок. Мне с детства все говорили какая я красивая. Надеюсь, мои родители смотрят это шоу. Эй, вы, неудачники, посмотрите, какую красавицу-дочь вы бросили! Ломайте руки теперь. Я – звезда! Я - краше всех! Меня одну здесь ждет успех! Ха-ха-ха-ха. Вы просекли? Я придумала речь заранее. Меня недооценивают. Но я еще покажу себя. Обещаю. Хи-хи-хи-хи.

«Топор, 23»:

– Что больше всего меня удивило? Кто? Да, Малявка. Прям, неожиданно так. Я не сразу ее узнал. Выглядит она сногсшибающе… Но она все равно странная. Вот с Барби и Сахарком все просто и понятно. Такие крошки мне по нутру.

Шутки ли ради решили наши товарищи устроить не хаотичные танцы, а все в том-то же царском стиле. Менуэт. И откуда они знают, как его танцевать?

Моментально сложилось три пары, и я осталась одна. Ну, конечно, я просто для всех слишком молода. А они встали ровно в ряд и под музыку из динамиков пустились в великосветский танец позапрошлого века.

В общую залу из холла вошел Меланхолик. Он быстро оценил обстановку.

– Тебя никто не пригласил?

– Я для них – дитя. Больно они мне нужны.

– Я бы пригласил тебя…

– Но?

– Но только без прикасаний.

– Я не совсем понимаю, что ты имеешь в виду, но сойдет и так.

Вклиниваться в гармонию трех пар не хотелось, поэтому мы подождали, пока сменится композиция. Чуть в стороне от остальных пар, мы так же заняли позицию. И как только заиграла новая мелодия, Меланхолик отвесил мне поклон. Я не осталась в долгу.

Весело и беззаботно мы протанцевали (в основном, вальсировали) до полуночи. Едва часы пробили двенадцать раз, как вся наша компания поднялась наверх в салон.

– Кофе, чай? Что-нибудь покрепче? – Рок-звезда приняла на себя роль хозяйки дома, как в старину.

Сахарок присела на софу, рядом с ней рухнул Топор, весь вечер не покидавший ее. Неподалеку Рок-звезда завела умную беседу с Весельчаком. Медведь отошел по своим делам, а Барби разглядывала мазню, то есть картины, на стенах. И совсем в стороне от всех сели за столик мы с моим кавалером.

– Кто-нибудь понимает, что здесь нарисовано? – наконец не выдержала Барби.

Она развернулась к остальным и взгляд ее упал на балкон.

Июнь. Жара.

По неизвестной нам причине, балкон оказался открыт. Но никто почему-то до поры до времени не обратил на это внимание. Пока не заметила Барби.

На экране крупным планом детское счастливое лицо Барби. Она смотрела на балкон, как завороженная.

– Смотрите, снег! – воскликнула она. – Невероятно! Волшебно! Снег в июне! Да вы посмотрите!