Имя написано внизу по-английски.

Холодок по коже. Лев вообще нормальный? Заказать портрет мертвой девушки во всю стену. Конечно, есть вариант, что он сделал это, когда она была еще жива. Но уточнять Рите, у которой волоски на руках зашевелились, не хотелось.

Скинула туфли и подошла к дивану в центре. Напротив него трехъярусная полка, на которой. Какой сюрприз! Куча фотографий Эльзы и несколько совместных. Дышать стало тяжело.

Рита медленно обернулась. Теперь справа от неё была зона с кухней и дверь, предположительно, в ванную комнату. Слева большая кровать-подиум с тремя ступеньками.

Все прибрано, идеальная чистота и порядок. Приведи сюда инспектора в белых перчатках, он максимум что нашел бы - это пару пылинок под фотографиями.

– Ты есть хочешь?
– как ни в чем ни бывало, спросил Лев.

Вошел и по-деловому устремился к холодильнику.

– Есть борщ, могу нарезать салат из огурцов и помидоры и поджарить куриные грудки. М?

– Я лучше посплю.

В этом доме, который душит стенами и чужими воспоминаниями, ей кусок в горло не полезет.

– Как хочешь, - пожал плечами и захлопнул холодильник.

Дверь в гардеробную нашлась рядом с кроватью. Лев достал оттуда домашние штаны, футболку и проводил до ванной. Рита послушной куклой следовала за ним. Смогла выдохнуть, лишь когда осталась один на один с собой и белым кафелем душевой.

И поняла, что поторопилась.

Застежка на платье сверху. Вечером её помогала застегнуть Тина, а вот как теперь расстегнуть? Рита вся извернулась, попыхтела немного, но так и не смогла дотянуться до коварной золотой цепочки.

Этот мир точно над ней издевается!

Выглянула и тихо позвала:

– Лев. Нужна помощь.

Лев

Она странно смотрелась в его квартире, как инородный элемент в струящемся голубом платье, ярким пятном насыщенной краски на фоне светло-серых стен.

– Что случилось?
– заглянул в душевую.

– Я не могу расстегнуть платье.

Доверчиво повернулась к нему спиной. Взгляд мужчины мгновенно зацепился за золотую цепочку застежки, ровную линию позвоночника, скользнул по светлой коже вниз. Соблазнительная доверчивость. Настолько соблазнительная, что на секунду закружилась голова и захотелось прикоснуться к обнаженной спине губами.

“С ума сошел?” - одернул себя Лев.

Взял себя в руки и отстегнул золоченую цепочку. То, что произошло в следующую секунду, навсегда останется в его памяти. Голубой шелк, скользящий вниз по бледной коже. Лаская, маня, как бы говоря ему: “Смотри как я могу? Присоединяйся. Она гладкая и нежная”.

Лев помнил какая до мельчайших подробностей и вкуса, до запаха и озноба.

– Ой!
– тихо вскрикнула Рита и ловко поймала платье, прижав ткань к груди руками.
– Спасибо..

Защебетала что-то еще, но он уже не слышал. Выскочил из душевой и пару раз хорошенько приложился лбом к двери холодильника.

– Не сходи с ума, Лев. Не сходи с ума.

Рита

Штаны на завязках она затянула на талии до упора, вроде бы, не спадают. Пришлось подвернуть их почти в два раза, чтобы не волоклись по полу. Зато тепло и уютно, ткань мягкая. Футболка немного сползает с одного плеча, но это не так страшно.

Она растерянно улыбнулась себе в зеркало. Это так странно, находиться в его доме и примерять его одежду. Мурашки, дразня воображение, пробежали по коже, но усталость была сильнее смущения.

Рита поправила куль из полотенца на голове и вышла из душевой.

– Ну хоть чай ты со мной попьешь?

Лев в своем стремлении накормить беременную девушку не сдавался. Две чашки чая дымились на стойке, там же прозрачная вазочка с печеньем.

– Хорошо, - заставила себя улыбнуться.

Легкость и тепло, появившееся в теле после душа, исчезли стоило выйти в комнату, где на тебя со стен и полок смотрят чужие воспоминания. Болезненные. Ревнивые. Она кожей чувствует, что они не хотят выпускать Льва из своих сетей.

Аппетита не было, но вазочка с земляничным печеньем, как в детстве, опустела удивительно быстро.

– Ты точно есть не хочешь?
– усмехнулся Лев. Он и не думал переодеваться, так и сидел в костюме.

– Нет, а печенье еще осталось?

***

Лев спал под тяжелым и теплым одеялом, от постельного белья приятно пахло кондиционером с цветочным запахом. Удобный матрас после продавленного временем дивана казался раем.

– А ты где будешь спать?
– спросила, заворачиваясь в теплое одеяло, как гусеница.