— Джон, за мной! Тащи его сюда!

— Кого? — не понял бородатый.

— Всех, кого там увидишь, — я нырнул в портал, с ходу бросился на латника, повиснув у него на шее. Сквайр промычал невразумительно, попытался отпихнуть меня древком, но я держался как семилетка за любимую игрушку, грудью затыкая забрало. Обхватил бухтящего воина ногами.

Латник сделал неловкий шаг назад, отбросил алебарду. Железный кулак врезался в рёбра. В глазах потемнело.

— Тревога! — глухо, мне в грудь, крикнул воин. За порогом домика царил гул. Ржали лошади, смеялись люди. Народу там хватало.

Но никто не услышал сдавленного вопля.

Из портала, наконец, выскочил Джон, за ним сразу же появился Тристан. Сверкнул меч в руке рыцаря.

— Не бить! — шепотом проорал я. — Толкайте его в портал!

Сквайр это услышал. Развернулся, вслепую ломанувшись к выходу. Уткнулся в преградившего ему путь Джона, чуть не смёл его с места, но замедлился. Зарычал глухо.

Я беспомощно висел на бедолаге Доббиане фон Мерце, прижимаясь к нему. Тристан протопал кругом с озадаченным видом. Переглянулся с Джоном.

Кулак вновь врезался мне в рёбра. Затем с другой стороны прилетел второй.

— Да толкайте уже! — просипел я.

Рыцарь и разбойник вновь обменялись взглядами, а затем с разбегу врезались в пошатывающегося сквайра. И тут стальная громада стала падать. Извернувшись, не без помощи акробатики, я подстелил Доббиану соломку, в лице Егорки, внутри что–то хрустнуло. Но зато обошлось без грохота железного шкафа об пол.

Тристан с Джоном схватили латника за руки и потянули в портал. По кому никогда не протаскивали центнер запакованного в латы мяса — не поймёт всего восторга от того, как все эти неровности доспеха сглаживают неровности нежного человеческого тела.

По доскам громыхнули сабатоны воина, а затем он исчез в портале, с видом вытаскиваемого с поля сражения солдата.

Оставив глубокие царапины на полу.

Фак. Мерде. Шайзе, наконец. И ковра никакого нет прикрыть это безобразие…

Я с трудом встал, чувствуя боль по всему телу. Пошатываясь ввалился следом за товарищами. Грохнулся на каменный пол темницы.

— Лечи! — просипел Таку.

— Стой! — гаркнул Мари, вознамерившуюся всадить стилет сквайру в смотровую щель шлема.

— Свяжите его, — скомандовал Тристану и Джону.

Первый этап распоряжений подошёл к концу. Монах замолотил воздух руками, накачивая бренную тушку бедного Егорки жизнью. Разбойница отдёрнулась, не сводя пылающего взора с пленника. Латниконосители переглянулись, уставились на Робина.

— Верёвка есть? — смущенно спросил Джон.

— Ремень тебе на что? — флегматично ответил лучник. Этот стоял, притулившись, к стене, и, скрестив руки на груди, без интереса наблюдал за суетой. Я понял, кого он мне напоминает. Игнат! Это у лукарей психотип такой, да? Типа горячие хлопцы хватаются за меч, заради черепов богу черепов, а холодные, спокойные парни садят белку в глаз.

— Не убивать, — уже более бодро добавил я распоряжение.

— Согласен. Не стоит убивать Шестопалых, — проронил Робин.

— Кто такие? Так, накинь на меня свою маскировку. Хочу быть как он. Большой, железный и чтоб звали Добби.

Так кивнул. Я уже поднялся на ноги, подошёл к порталу.

— Шестопалые первые пришли на помощь погибающему княжеству Шеолан. Орден ревностных бойцов с…

Дослушивать времени не было. Речь прервалась, в уши потёк гомон лагеря за деревянной будкой. Я посмотрел на свои руки. О латные перчаточки, как у правильного танка. Это вам не коже носиться. Чувствуешь уверенность.

Наклонившись, я несколько неуклюже поднял с пола алебарду. Древко удобно легко в руки, и провалилось через перчатки, будто оружие вмуровали в несчастного воина. Палево.

И тут дверь в домик отворилась. Я торопливо выпрямился, встречая вошедшего. Ткнул древко алебарды в пол, перехватив её так, чтобы спрятать ошибку маскировки.

Внутрь, пригнувшись, вошёл ещё один Шестопалый. Кнехт Арвен фон Гланц.

— Блага тебе, брат! — прогудел из–под шлема воитель. Этот выглядел торжественнее. Доспех покрывало бирюзовое сюрко с изображением башни. На плечах деревянные накладки, раскрашенные голубым и красным. С пояса свисала книга, оплетённая золотыми цепями.

Я грохнул кулаком по груди. Левым. Правым старался удержать алебарду. Жест распространённый, надеюсь у них тут не принято, как в чёрных кварталах по–особенному по рукам хлопать, прыгать и делать странные жесты.

Кнехт удовлетворился таким приветствием. Развернулся, на миг оглянулся, будто что–то заподозрив, а затем так же степенно вышел. Старший караула, как пить дать.

Я торопливо приставил алебарду к стене. Нафиг надо так рисковать. Подошёл к двери, прислушался к гулу за ней. Потянулся было к ручке.