Крики измученных подопытных за ржавыми решетками древних камер, если честно, почти смешили Беллу. Но они с Сиэльком всегда были такими – их смешили чужие страдания. Потому что они сами не умели страдать, они умели бороться, выть, драться, мучительно умирать, но страдать – никогда.

– Молодой лорд Осткард станет твоим мужем, Белла, – сказал Айзакс. Голос его почти шелестел в этих темных коридорах. – Ты станешь леди Осткард.

– Я знаю, – с почти нескрываемым отвращением ответила Изабелла. – И принимаю это.

– Ты станешь связующим звеном. Земли Осткарда станут, по сути, подчинены тебе, так как лорд будет почти безволен и духовно слеп. Его дочь будет проливать кровь в садах его замка, работая с цветами – именно так заклинание будет работать. Береги её – Агата нужна. У неё есть то, что я не смог забрать у её матери – третий дар, который мне так нужен. Но я могу приоткрывать покровы будущих событий и знаю, что она как-то получит этот дар.

– Ненавижу эту рыжую дрянь, – поёжилась Изабелла. – Почему я вообще должна ухаживать за ней?

– Ты не будешь, – прорычал Айзакс. – До двенадцати лет девчонка будет жить у старухи Россаны за стенами замка, она будет следить за ее работой в саду. К тому же старуха полюбила её всем сердцем и не даст девчонке совсем зачахнуть после смерти матери и безумия её отца. Агата нужна мне живой и здоровой. До её семнадцати ещё долгие лета.

Изабелла сморщила носик, зацепившись взглядом за длинную крученую ленту плесени, проросшую на стене. Под плесенью на полу коричневели застаревшие пятна крови. Полыхнул огонёк настенного факела, потрескивающий на промасленной тряпке, и прекрасная леди Осткард повернулась к Айзаксу.

– Что будет потом?

– Она будет жить в замке, у тебя. Будет по-прежнему служить в саду, и ты будешь следить за этим. Потому что если она сбежит, и пятьдесят суток пройдёт с тех пор, как последняя капля крови и её труда будет впитана в сад Осткарда – лорд опомнится, и тогда я потеряю то, что нужно мне, а вы с Сиэльком – то, что нужно вам.

Губы Изабеллы превратились в тонкую линию, а руки сами собой сжались в кулаки. Она напряглась так, словно бы хотела разнести эти катакомбы вокруг себя на мелкие камушки – на какие жертвы ей всегда приходится идти! Однако, особа лишь кивнула.

– Да. Я поняла, – ровно ответила она. Когда Айзакс снизошел до легкой полуулыбки, Белла почувствовала настоящий прилив сил.

Как хороша она была,

Представ пред королём,

О том ни в сказке не сказать,

Ни написать пером!

Король с престола поднялся,

Навстречу ей спеша.

«Чему дивиться? – двор шептал,

Она так хороша!»

Она в лохмотьях нищеты

Сияла как луна;

Одних пленяла нежность глаз,

Других – кудрей волна.

Такой блестящей красоты

Не видано в стране,

И нищей той сказал король:

«Будь королевой мне!» 1

Палящее солнце окунулось в матовую дымку над лесом, а крепчавший было ветер неожиданно стих, покинув сочно зелёные луга и манящие степи. Вязкая духота сразу же растеклась над усталой землей.

Агата вытерла лоб рукавом старого холщового платья. Лицо, руки и шея сильно обгорели, покрылись россыпью язвочек и болезненной краснотой, а макушку напекло даже через косынку.

К счастью, на сегодня садово-полевые работы окончены, и теперь можно было не задерживаться на страшном пекле.

Совсем скоро скудная еда и короткие мгновения отдыха хоть как-то помогут прийти в себя. Оставив пышно цветущие клумбы, благоухающие дивными запахами редчайших из благородных цветов, Агата направилась по мощеной тропинке к замку. Там, у каменной стены, поросшей мхом и горьким лишайником, высился сарайчик, где хранилась многочисленная садовая утварь: инструменты, огромные короба с торфом, пузатые бочонки с удобрениями и многое другое. В дальнем углу сарая, возле накинутого на бечевку полотна с мелкими крапинками дырок, к стене крепился умывальник. Туда Агата и направилась, подхватив у порога ведро с нагретой на дневном солнцепеке водой.

Духота под ссохшейся крышей сарая ослабляла свои крутые путы. Ненамного, но всё же дышалось легче. Спрятавшись за тряпкой, Агата скинула выпачканную одежду и как следует вымылась, после подхватила с низкой треноги чистое платье, такое же старое и из такой же жесткой ткани, как и рабочее, и с облегчением переоделась. Как же свежо и хорошо стало после помывки! Усталость едва ли ослабла, но смыть пот и грязь с изможденного тела – настоящий подарок.

Вернувшись на тропинку, девушка направилась к замку.