— Нет, конечно.

Трейси достаёт из кладовки пару складных стульев.

Джонни скрещивает длинные ноги и ждёт, когда мы начнём. Я слышал, что покойники обычно терпеливы. Что им ещё остаётся?

Аллегра достаёт из наплечной сумки старый «Полароид».

— Не возражаешь, если я тебя сфотографирую?

Джонни улыбается и садится ровно.

— Так хорошо? — Спрашивает он.

— Идеально, — отвечает Аллегра. Она нажимает кнопку и срабатывает вспышка. Моторчик камеры скрипит и выбрасывает снимок. Аллегра берёт фотографию и кладёт на колени, пока та проявляется.

— Джонни, ты знаешь о других мёртвых людях в городе? — спрашиваю я.

— Не особо.

— Прошлой ночью некоторые выбрались на улицы. Скорее всего, они доставят много неприятностей.

— Мне жаль. Но я о них ничего не знаю. Я знаю, что я один из двадцати семи, но я мало что знаю о других восставших.

Было мало шансов, что эти умные могут иметь представление о или психическую связь с тупыми.

— А что такое эти двадцать семь?

— Не знаю. В моём понимании никто не знает.

— Тебе здесь нравится? Хотел когда-нибудь выбраться из этой комнаты?

— Мне нравится здесь. Трейси и Фиона замечательные, и другие люди, которые приходят в гости, в основном очень милые.

— В основном, но не всегда. Кто не был милым? Кабал?

Джонни пожимает плечами.

— Он старался быть милым, но я не думаю, что это в его характере. Мне кажется, он очень сложный человек.

— Кабал хотел забрать тебя отсюда, от Трейси с Фионой?

— Нет. Мы просто беседовали.

— О чём?

— Не помню.

Так вот как я могу кончить, если умрёт моя старкова часть? Пускающим слюни на торазине [293] психическим больным. Или я буду чем-то другим? Думаю, я уже нечто другое. Не то, чтобы это сильно помогало. Чем сильнее становится это ангельское видение, тем глубже я могу заглядывать в предметы. Но я всё ещё не могу быть уверен, является ли Джонни хорошо говорящим Бродячим или жульничеством Ф. Т. Барнума [294] .

Аллегра наклоняется и протягивает мне фотографию. Встроенный в камеру анимаскоп может запечатлеть на плёнке жизненную сущность. Джонни на ней нет. Фотография представляет собой обычный снимок скучной комнаты, за исключением чёрной дыры в форме Джонни посередине. Значит, это правда. Джонни мёртв, как корн-доги [295] .

Интересно, что покажет эта камера, если я разрешу Аллегре сфотографировать меня?

— Джонни, ты когда-нибудь кусал кого-нибудь? Ты когда-нибудь убивал кого-нибудь и превращал в своё подобие?

— Это переходит всякие границы, — говорит Трейси.

Джонни поднимает руку.

— Всё в порядке. По правде говоря, я не знаю. Думаю, я был мёртв довольно долго, прежде чем проснулся и стал тем, кто я есть сейчас. Полагаю, я мог причинить вред каким-нибудь людям, когда был зетом.

Я не ожидал, что он вообще знает это слово, не говоря уже о том, чтобы использовать его.

— Никто не забирал тебя отсюда недавно? Даже если это было совсем ненадолго.

— Я бы это запомнил. Зачем мне куда-то идти? Здесь у меня есть всё, что я хочу.

— Но не выращенная на воле плоть. Тебе нравятся Трейси с Фионой, и ты никогда не причинишь им вреда, но что насчёт незнакомца? Что если кто-нибудь выведет тебя отсюда и спустит на кого-то, с кем ты не знаком?

Он глядит в пол. Скрещивает ноги и ёрзает на стуле, как будто ему внезапно стало неудобно.

— Я не уверен, — говорит он. — Но как я уже сказал, я довольно давно не покидал эту квартиру.

— Возможно, пора сделать перерыв, — говорит Трейси.

— Только ещё один вопрос. Если обычного человека вроде Трейси укусит кто-то вроде тебя или, может быть, зет, существует какой-то способ это исправить?

— Ты имеешь в виду сделать так, чтобы она не умерла и вернулась?

— Да.

— Нет. С этим ничего не поделаешь.

Трейси подходит и встаёт между Джонни и нами.

— Пока что хватит. Давайте дадим Джонни перекусить, и если он захочет, то сможет ответить ещё на несколько вопросов.

Пока Трейси говорит, Джонни снимает крышку сумки-холодильника и заглядывает внутрь. Он идёт к буфету, достаёт сверху пластиковую плёнку и расстилает на полу, словно одеяло для пикника. Он отрывает верх одного из пакетиков с мармеладками и высыпает конфеты в свиные потроха и кровь, перемешивая их пальцами. Смотрит на нас и скалит зубы.