Скиф выдохнул и разрешил войти. Ладно уж, хоть ровесник. Правда на мой вкус слишком… Ладно, буду честной, я бы на такого дрища в портках в облипочку и смотреть не стала, а вот Лера влюблена, и для нее он пока весь мир. И сейчас этот мир будут крушить.

Присутствовать при этом не хочу, смылась. Может, кто-то и возражал против моего бегства, но услышать я за дверью это не успела. Пошла искать кухню, есть хотелось, здесь должно же быть хоть какое-то пропитание.

О, какое счастье, полный холодильник всего подряд.

И ничего не успела стыбрить.

— Пошли, — Скиф тащил меня к выходу.

— Из дома ушел, вещи собрал? — прокомментировала я нашу спешку и пакет в его руках. Шубу на меня надели быстрей даже, чем сняли.

— Ты их там убил что ль? И мы теперь скрываемся с места преступления?

— Нет.

— А что тогда?

— Выдал пачку презервативов и попросил не делать меня дедом слишком рано. Мне остыть надо. Если задержусь, точно отлуплю.

— А, ну ладно. И куда бежим?

Точней едем, в машину меня тоже быстро усадили, только теперь рядом с водительским местом, Скиф сам решил порулить.

— На квартиру.

— Вдруг там Виктор?

— Он в Америке, — пробурчал Скиф.

— Так и Леры тут не должно было быть, — подковырнула я.

— Докатился, недвижимости полно, а переночевать негде.

— Ты плохо подготовился к похищению, Некефир, очень плохо. Но знаешь, я, кажется, вижу выход из нашей сложной ситуации, ага, вон прямо, горит, сияет, прям для нас.

— Что?

— Гостиница, побудем классическими любовниками, в номере и с шампанским.

— Хорошо.

И кто его водить учил, так резко свернул к несчастному отелю, что чуть швейцара не задавил.

— А что в пакете?

— Барахлишко небольшое. Тебе.

— Да? Барахло мне еще не дарили. Номера на разных этажах? Ужинаем за разными столиками?

— Номер один и еда в номер.

— Уверен? Тебе же остыть надо. Или ты собрался на мне остывать? Ой, не, перспектива остывшего мужика на мне пугает, я покойников боюсь.

Не такой он и остывший сейчас, целует и к себе прижимает очень даже горячо. Ох, даже выучка администратора не спасла, зависть была на лице, когда Скиф все же меня отпустил.

Пока Скиф принимал душ, я все же решилась посмотреть, что ж в пакете. За два дня в отеле только перед самым отъездом нашлось время заглянуть. Коробочки, стандартные бархатные, разных цветов и форм.

— И что это?

— А, прикупил, когда думал, как буду извиняться. Потом понял, что не прокатит.

— Долго же ты думал, коробочек штук тридцать.

— Так второй заход обдумывания был, станешь женой или нет, кольцо-то надо прикупить.

— И опять не прокатило?

— Ага. Даже рассматривать не стала предложение руки и сердца.

— Было что рассматривать?

Открыла очередную коробочку, браслет с рубинами, где-то было колье с рубинами и кольцо, почти комплект.

— Если кто прознает про такое барахлишко в моей квартире, то без головы останусь точно. Будет у тебя храниться, до следующих любовных извинений.

— Думаешь, успею накосячить до следующей встречи?

— Думаю, сможешь найти ту, с которой прокатит.

— Ирада, — предупреждающие интонации, — даже не думай.

— Даже и не думаю, а так хотелось бы еще разочек перед освобождением номера.

— Только разочек?

— Ты же просил даже не думать, — но мои пальцы уже ласкали его, и не думать он уже не мог. И не разочек.

Интересно, у него когда двухгодичный отсчет включается? С первого взгляда, с первого поцелуя, с первого траха или, может, он с сегодняшнего дня начинается?

Янка поправила на мне фату. И зачем я только согласилась? Ведь знаю, что это билет с конечной остановкой?

И главное, подловил как, я ж, когда он во мне, только и могу "еще", "хорошо" да "да" кричать, остальное нечленораздельно, стоны там, крики, попискивания, поскуливания, повизгивания всякие. Он меня раза три спросил, я раза три и простонала "да". А что "да", даже разбираться особо не стала. Может, сбежать? Или прожить с ним эти два года? А?

Выглянула из комнаты для невест и на него сразу наткнулась, не сбегу. И пусть будет хоть два года, но моим, только моим, и эти два года только мои, никому не отдам. Еще бы только знать, когда отсчет начинается?