Я не был почётным выпускником, но меня это не волновало. Почётным выпускником был какой-то супер-гик с очками толщиной с бутылочное стекло, которого с его идеальным высшим баллом отправляли куда-то в лабораторию в Форт-Мид. У меня были хорошие отметки, но не идеальные. Я не возражал. Из этого парня был такой же солдат, как из Хэмильтона. Я лишь улыбнулся ему, потёр свой значок десантника и прицелился пальцами ему в лицо. Мой ранг был достаточно высок, чтобы я отправлялся в армию как офицер действующих войск, а не просто офицер резерва на активной службе. Это большая разница. Мы выслушали речь или две и поклялись защищать Конституцию от всех врагов, внешних или внутренних. Учитывая, что должно было стать с Конгрессом в ближайшие два поколения, я подумал, что начинать с этого – не лучшая идея.

Затем я увидел, что родители спускаются с трибуны, чтобы поздравить меня. Я впервые был в настоящем офицерском мундире, и теперь вместо надписи «О.К» (офицер-кандидат) у меня красовались золотые нашивки, по одной на каждое плечо, и артиллерийский значок в виде двух скрещенных ружей на воротнике. Когда отец спустился, я вытянулся в струнку и отдал ему честь. Он на секунду замешкался, а затем ответил мне тем же. Он был лейтенантом младшего класса, что для войск ВМФ было эквивалентно армейскому звания лейтенанта первого ранга, был на войне и превосходил меня по званию.

Пусть даже он никогда не говорил много о своей службе, я узнал от него уйму всего о военных и о том, чего от него ждали офицеры. Я знал, что «фишка дальше не идёт» – не просто поговорка, а то, что имеет реальный смысл, и знал, каким стандартам должен соответствовать офицер. Ему был крайней отвратителен инцидент в Пуэбло, когда северно-корейские войска захватили американский шпионский корабль во время «холодной войны». В 1968 я писал о нём доклад для школы – о том, что судно было плохо оснащено, плохо вооружено, и не хватало ни команды, ни офицеров. Но для него это не имело значения: капитан, Ллойд Бачер, обязан был пойти на таран и отправиться на дно вместе со своим кораблём!

С другой стороны, у мамы было печальное выражение лица. Я поцеловал её в щёку, а затем заключил Мэрилин в медвежьи объятия, поднял и закрутил в воздухе. Она была одета в красивое летнее платье до колен, милое и симпатичное. Моя форма уже нагрелась, и, как только мы вышли на улицу, я снял пиджак. Сьюзи непредумышленно подняла сегодняшнюю проблему, хмыкнул:

– Мне нравится это колечко! Давно оно у тебя?

Она подняла левую руку Мэрилин и поглядела на её обручальное кольцо.

Мамино лицо помертвело. Вчера на Мэрилин не было никаких украшений, потому что она всегда снимает их перед плаванием. Мэрилин ответила:

– С Рождества. Мы уже говорили об этом, и Карл купил мне кольцо раньше, но моим родителям мы сообщили на Рождество.

– Карлинг, и когда же ты собирался рассказать об этом своей семье? – мамин голос был холодным, точно лёд.

Я повернулся к ней, убедившись, что моё лицо спокойно:

– Ну, я полагаю, сейчас самое подходящее время.

– И когда свадьба? Это что-то срочное? – она думает, что я обрюхатил Мэрилин?

Я держал себя в руках, хотя Мэрилин выглядела напуганной, и даже мой отец был расстроен этим вопросом.

– Нет, мать, не срочное. Мэрилин остаётся ещё год в колледже, так что где-нибудь следующим летом. Мне нужно будет заранее обговорить это с командованием, прежде, чем я что-то скажу с уверенностью. В любом случае, я буду копить увольнительные.

– И ты приглашаешь свою семью?

Я лишь глянул на неё.

– Я ещё не знаю, мать. Мы ещё не решили. Знаю, что Мэрилин спрашивала меня, не хочет ли Сьюзи быть подружкой невесты. И я сразу могу сказать, что Хэмильтон не приглашён.

– Подружка невесты?! – Сьюзи восторженно взвизгнула и практически подпрыгнула от восторга. Мэрилин ухмыльнулась ей и кивнула.

Мама смотрела так, будто я только что ударил её.

– Хэмильтон твой брат!

– Хэмильтон – псих с навязчивыми идеями. Хэмильтон не приглашён, – я поглядел на Мэрилин, которая лишь кивнула. Она тоже не хотела видеть его.

– Это несправедливо, Карлинг. Ты просто неправильно его понимаешь, – запротестовала мама.

Я глубоко вздохнул.

– Я буду предельно честен в этом вопросе. У меня нет ни малейшего желания видеть своего брата снова раньше, чем один из нас будет в гробу. У Мэрилин ещё меньше желания. Мы говорили об этом, и её интересы – единственное, о чём я буду заботиться. Если Хэмильтон появится в церкви, его попросят уйти. Если он откажется, церемония будет приостановлена до тех пор, пока не прибудет полиция и не выведет его. Любой, с кем вместе он придёт, будет также выведен – включая тебя и папу. Меня не волнует, если моя сторона церкви окажется пуста, мама. Ты можешь делать то, что пожелаешь.

Мама выглядела так, будто я только что нагадил на ковёр, а отец заявил:

– Хватит, Карл. Хэмильтона там не будет. А теперь скажи, где мы сегодня будем ужинать.

Я лишь кивнул и взял секунду, чтобы успокоиться. У нас уже было клиническое заключение о том, что мой брат является параноидальным шизофреником с навязчивой фиксацией на мне. Я задавался вопросом, были ли схожие проблемы и у матери, или же она просто слышала лишь то, что хотела услышать.

– Я резервировал места в L'Auberge. Правда, всего три, но я думаю, ещё два они как-нибудь найдут. Мы уместимся в вашей машине? Тогда мою можно было бы оставить здесь и не беспокоиться о парковке в Олбани.