– Я рад, что ты здесь. Всё ужасно, правда?

Бен кивнул, его глаза наполнили слёзы.

– Не летай больше, – умолял он. – Никогда! Обещай, что не будешь. Пожалуйста!

Затем он снова оказался в объятиях Джейса, его тело содрогалось от рыданий. Джейс не мог этого пообещать. По правде говоря, люди уже говорили, что авиалинии не смогут оправиться от этого удара, или, по меньшей мере, что уменьшение перелётов будет означать меньше рейсов и меньше сотрудников. Увольнения неизбежны. Был шанс, что Джейс вовсе останется без работы. Но если нет, он уже пообещал себе, что будет летать, что не позволит террористам выиграть. Сейчас не время обсуждать такие вещи, так что он прижимал к себе своего парня, гладя и целуя волосы Бена, пока тот выплакивал свои страхи.

Поминальные службы. Некоторые для коллег, которых Джейс никогда не знал, одна для человека, который помогал его обучать. Ещё больше поминальных служб, эти в память обо всех, кто пострадал от нападений 11-го сентября – о тех, кто потерял жизни, и о тех, кто потерял кого-то. Прошёл месяц, а мир всё ещё был другим местом, но пришло время. Не время двигаться дальше, но время бороться, отказываясь поддаваться страху. Бен отвёз Джейса в аэропорт на его первый со времён атак рейс, Бен плакал в отчаянии, когда пришла пора прощаться, и плакал от облегчения, когда Джейс безопасно добрался домой спустя четыре дня.

В конце концов, жизнь снова стала рутиной: работа, любовь, деньги, стресс, секс, счета, телевидение. Иллюзия нормальности вернулась, но только этим она и была – иллюзией.

– Ты видел парня на месте 22С? – Нэнси приподняла брови. – У него костяшки такие же белые, как его волосы. Знаешь, что он у меня спросил?

Засветилась кнопка вызова бортпроводника, Джейс взглянул на проход. Место 22С. Он бросил взгляд на Нэнси.

– "Самолёт могут снова посадить?" Вот, что он сказал. – Нэнси облизнула губы. – Может, тебе следует...

Джейс кивнул. Даже спустя четыре месяца после происшествий одиннадцатого сентября они все оставались на грани, ища любой признак очередного нападения, доходя до игр в детективов, когда дело касалось человеческого поведения. После того, как какой-то идиот с бомбой в ботинке попытался поиграть в террориста в декабре и чуть не преуспел, все вдруг могли стать террористами. Так что теперь большинство бортпроводников, включая Джейса, смотрели на пассажиров с некой степенью подозрения. Нэнси впадала в паранойю больше всех, но учитывая, что она была на земле в Нью-Йорке во время атак, мало кто мог её винить.

Идя по прохожу к месту 22С, Джейс думал: «Что, если Нэнси хоть раз окажется права?» Пассажир был молодым. Восемнадцать, может, максимум девятнадцать. Его волосы были выбелены до платинового блонда, в таком стиле, который вышел из моды несколько лет назад. Этот парень явно об этом не знал или, возможно, знал, как ему это идёт. В комбинации с его светлой кожей и голубыми глазами... Ну, Джейс представлял, что если бы были такие существа, как ангелы, они выглядели бы как-то так. Эффект отчасти разрушал пот на его лбу и расширенные от страха зрачки.

Джейс и сам чувствовал хорошую дозу страха. Этот человек жалел о том, что принёс на борт бомбу, зная, что это может стоить ему собственной жизни? Как только Джейс подошёл достаточно близко, молодой человек вытянул руку, хватаясь за запястье Джейса.

– Думаю, мне нужно сойти с самолёта, – сказал он хриплым голосом.

Джейс оглянулся на других пассажиров. Они тоже были на грани, так что он наклонился и прошептал:

– Ты болен?

– Я не знаю, что со мной не так. Я психую.

– Что-то не так? – спросил грубый мужской голос через проход.

– Просто немного укачало, – любезно ответил Джейс. Повернувшись обратно к пассажиру, он спросил: – Как тебя зовут?

– Кайл.

– Хорошо, Кайл. Почему бы тебе не пойти со мной, чтобы мы могли поговорить наедине?

Кайл тяжело сглотнул, будто у него пересохло в горле.

– Можно подержать тебя за руку?

От этого Джейс опешил, но кивнул. Кайл взялся за его руку, ладонь была скользкой от пота. Затем Джейс повёл парня по проходу. Он чувствовал бы себя дураком, если бы так не переживал из-за источника страха Кайла.

Бортовая кухня была единственным отчасти уединённым местом, так что Джейс отвёл Кайла туда. Нэнси, которая наблюдала за всем с другого прохода, встретила их.

– А теперь, – мягко сказал Джейс, встречаясь взглядом с по-детски голубыми глазами, – расскажи мне, что происходит.

– Я не знаю, – произнёс Кайл, слегка дрожа. – Думаю, у меня паническая атака.

– Но почему? – спросила Нэнси с ноткой истерии в голосе.

Глаза Кайла расширились.

– Я не знаю! Я не хочу быть на этом самолёте! Я больше никогда не хочу быть на каком-либо самолёте!