– Я раньше любил строить снеговиков, – сказал он, кивая на окно. – Я всегда думал, что у них должна быть борода. Ты однажды сказала мне, что у Санты есть борода, которая греет его в холодную погоду, так что я подумал, что снеговикам она тоже нужна.

Миссис Хэмингуэй рассмеялась.

– Ты можешь использовать швабру, – сказала она. – Или вырезать бороду из фетра.

– Именно это ты и сделала, – сказал Виктор. – Каждый год ты придумывала что-то новое. Помнишь тот год, когда мы использовали солому?

Улыбка миссис Хэмингуэй померкла.

– Откуда ты всё это знаешь? Кто ты?

Джейсу хотелось плакать, или, может, побежать к посту медсестёр и сказать им, что что-то пошло не так. Как она могла не помнить собственного сына? Худшее было в том, что Виктор не казался поражённым этим, что означало, что он проходил это раньше.

– Посмотри на моё лицо, – сказал он, убирая волосы. – Посмотри внимательно.

Миссис Хэмингуэй поёрзала на месте. Она пыталась. Её глаза сузились в сосредоточении, затем озадаченно и, наконец, с радостью.

– Ричард! Ох, мне так жаль. – Она встала, положила руки на щёки Виктора. – Какая я глупая. Ох, ты такой красивый. Когда твои волосы так отросли?

Виктор улыбнулся, мягко убирая её руки.

– Я всё хочу их обрезать, – сказал он. – Сядь, Рэйчел. Пожалуйста.

Джейс пытался угнаться за потоком новой информации. Кто такой Ричард? Следующие пятнадцать минут он слушал, как Виктор раз за разом возвращает разговор к своему детству. Несколько раз миссис Хэмингуэй вела себя так, будто не знает их обоих. И она снова упоминала Ричарда. В конце концов, Виктор стал уставать и жестом показал, что им следует идти.

– Вам нужно записаться, – сказала Сандра с поста медсестёр.

– Я выйду покурить, – огрызнулся Виктор. – Я не оставлю мать одну так быстро.

Джейс пошёл за ним на улицу, но держал рот на замке, пока Виктор прикуривал сигарету и делал несколько затяжек. Затем Джейс медленно начал:

– Тяжело видеть её такой, – сказал он. – Мне жаль.

Виктор кивнул.

– Сегодня был хороший день. Иногда она злая. Иногда напуганная. Мама реагирует на меня как на чужака, вломившегося в её дом. Она и медсёстрам может задать жару. Вот та, Сандра, она действует мне на нервы. Я один раз видел, как мать сцепилась с ней, кричала, что вызовет полицию, и её пристрелят, но Сандра сохраняла спокойствие. – Виктор нахмурился, глядя на бетонную дорожку, сжав челюсти. – Хотел бы я так делать. Ты же знаешь, я считаю, что нет смысла злиться на то, что не можешь изменить. Но я ничего не могу поделать. Часть меня хочет сравнять это место с землёй, кирпич за кирпичом, просто чтобы я мог снова забрать её домой. Нет, к чёрту это. Я хочу уничтожить это место ради удовольствия. Я хочу разрушить мир за то, что есть место, где такое может произойти.

Джейс молчал, позволяя Виктору курить и не комментируя, когда он докурил и прикурил ещё одну. Только когда его лицо вернулось к нормальному цвету, он посмел спросить:

– Она когда-нибудь вспоминает тебя?

– Да, – сказал Виктор. – Реже и реже, но если я настойчив, то могу до неё достучаться. Или она думает, что я Ричард. Это мой отец. Полагаю, я похож на него. Когда это происходит, я пытаюсь подыгрывать, надеясь, что это будет мостиком ко мне. – Виктор закрыл глаза и покачал головой. – Я не знаю, что делаю.

– Хотел бы я помочь.

Виктор снова покачал головой, но затем поднял взгляд.

– Когда мы вернёмся, дай мне попробовать одному. Думаю, её путает то, что нас двое. Может, ты поговоришь с медсестрой о том, чтобы мы забрали её домой.

– Хорошо, – сказал Джейс. – Без проблем.

Только поведение Виктора сделало атмосферу на посту медсестёр напряжённой. Джейс подкрался, попытался улыбнуться, на что Сандра не ответила. Вместо этого она продолжила заворачивать столовые приборы в салфетки.

– Я могу чем-нибудь помочь? – спросил Джейс.

– С вашим другом или в целом? – фыркнула она.

– Простите, – сказал Джейса. – Он не специально так себя ведёт. Он даже сказал, какую хорошую работу вы делаете.

– Ну, конечно!

Хорошо, может, Джейс преувеличивал.

– Ладно. Он сказал, что хотел бы сохранять спокойствие, как вы.

Сандра казалась удовлетворенной этим.

– То, через что он проходит, нормально, – сказала она. – Взрослые плачут. Молодёжь злится. Обычно это происходит с бабушками и дедушками. Когда это случается с родителями... – Она покачала головой. – Это тяжело.

– Она всё, что есть у Виктора, – сказал Джейс. – Есть только он и его мать.

Сандра казалась ошарашенной этим.

– Никаких других родственников?

– Ни одного.

Она оторвала взгляд от своего занятия, её руки по–прежнему двигались.

– Жена или девушка?

– Никого. Только я.

И Стар, как он полагал. Джейсу стало интересно, что она думает обо всём этом.

– Вы кажетесь хорошим другом, – сказала Сандра. Спустя мгновение она добавила: – Мне жаль, что он сам по себе. Я этого не знала.