– Дина, тебе лучше уйти, - говорю категорически, стараясь улизнуть в душ. Здесь точно всё надо охладить и срочно, чтоб отёк сошёл.

– Всё так критично и ты боишься мне показать? Князев, не заставляй применять силу. Ты сейчас не в том состоянии, чтобы сопротивляться жене.

Насильно меня разворачивает, смотрит пристально и рычит.

– Ты сумасшедший. Нужно срочно приложить холод. Я поищу что-то в холодильнике потом, а теперь быстро смываем кровь и на выход. Тебе нельзя париться.

Это было что-то с чем-то, а не душ. А потом Дина меня отвела в спальню и уложила на кровать. Куда-то бегала туда, сюда. И пока моё припухшее достоинство охлаждал кусок мяса, искусные пальчики Дины смазывали мне все синяки. Заставила выпить обезболивающее, а в конце вынесла окончательный вердикт:

– Завтра к доктору. Мне не нравится то, что я вижу там. Ты же не хочешь последствий, мужчина?

– Никаких докторов, - качаю головой. Поднимаю обмотанный в полотенце кусок свинины, поиграв бровью, - видишь, он уже не такой большой и опухший, просто синий. Халк, конечно, был зелёный, но можешь представить что я Аватар.

– Как скажешь, дорогой. Если шутить можешь, то не всё так серьёзно. Тогда оставляю тебя с этим куском мяса. Ночевать. А я буду в соседней комнате. Не хочу тебе мешать.

 Дина злится, за секунду разгоняется до критической отметки.

Слушаю ее молча, хоть понимаю, что начинаю закипать. Она говорит разумные вещи, я что, враг себе и хочу остаться импотентом? Нет, я не готов на такие жертвы.

– Да твою мать, Дина! Что ты скажешь врачу? Как по твоему я получил эту травму? С такими травмами минуя травмопункт едут снимать побои, потом в полицию, и лишь потом за помощью, а я не уверен, что к этому делу стоит подключать рядовую полицию. Они бандиты, и они хотят отнять тебя, а я этого не позволю!

– Я договорюсь со своими, и ты говоришь как житель другой страны. Законопослушный американец. Здесь проще найти помощь, просто нужно знать правильных людей, Димка!

Дина едва не швыряет в меня салфеткой, которой руки вытирала. Злится и вижу, что снова плачет. Когда успела потоп устроить?

– А может лучше отдать меня им, поиграют и выбросят. Я не хочу, чтобы ты умер!

Падает на колени с той стороны кровати, где я лежу, целует мои пальцы и тараторит.

– Дим, поедем утром к доктору, не заставляй меня делать глупости, пожалуйста!

Меня от её слов как током прошибло, я схватил её за подбородок, вперившись в её лицо бешеным взглядом, и рыкнул:

– Не смей даже думать и рыпаться куда-то, дурочка!

Чувствую, как у меня от её диких предположений дрожат руки. Какая глупая, жертвенная баба мне попалась! Кровь внутри кипит, завалил бы и трахал до потери сознания, пока из её головы эта ересь не выветрится, но об этом позаботились трое из ларца одинаковых с лица.

Хватаю ее за плечи, притягиваю к себе в болезненном поцелуе, терзаю её губы до изнеможения, до боли в паху, потому что избитый товарищ реагирует на желанное тело как всегда и отважно пытается встать.

Заставляю себя оторваться от её губ лишь когда боль начинает ослеплять.

– Чтоб больше не слышал таких слов даже, поняла?
– рычу в ее сладкий ротик.
– Ты МОЯ, моя и точка!

– Не буду больше, прости, прости, прости, - целует подбородок и заползает на кровать, целует моё плечо, щекой трется о мою руку, - не уйду, буду с тобой спать. Много тебе чести, делись кроватью, Князев. И вот ещё что!

Садится и поправляет волосы, рассматривая моё лицо.

– Ты что в меня влюбился?!

– Нет, просто понравилась, - хмыкаю нервно, а затем поворачиваю к ней лицо и молча смотрю в глаза. Своей избитой мордой. Избитой, но готовой воевать до последней капли крови.

Палец касается нежных припухших губ и я провожу по ним, не в силах оторваться. Но нужно. Рано спать.

– Спать еще рано, киса, - озвучиваю ей.
– Принеси, пожалуйста, свой телефон, нужно сделать пару важных звонков. Мой лучший друг следак, он явно будет знать, в каком направлении думать и как мне уберечь тебя от посягательств этих скотов.

– Ну и ладно, а то я уже переживать стала. А ты собственник, оказывается. Димка, ты себе не представляешь, как это приятно осознавать.

Она на эмоциях, невообразимо. Но опять тянется ко мне, обнимает и шепчет на ухо.

– А я кажется уже немножечко в тебя влюблена, но это не точно. Так что не зазнавайся.

– Главное что всего немножечко, а то зачем нам такие неприятности, - таким же глупым доверительным тоном отвечаю, и начинаю ржать как олень. Нервы таки сдают. А ещё смех отдается болью в избитом теле.