Черт, у меня всю грудину сдавливает от распирающих чувств, а она стоит рядом, такая отстраненная, такая чужая, и меня это бесит. Я не могу вынести этого. Я не хотел влюбляться, не хотел таких чувств, такой привязанности, такой зависимости. Блядь.

– Дина, - продолжаю, не дав ей ответить на предыдущий вопрос. Вытягиваю руку, - твое кольцо такое же как мое, ты моя девочка. И я тебя здесь не оставлю, это не обсуждается.

Чувствую, как внутри проснулся медведь, готовый порвать, если хоть кто-то пальцем к ней прикоснется. Моя и точка, знать ничего не хочу.

Но чтобы выбраться из этого мрака с минимумом потерь нам нужно действовать как минимум сообща, поэтому она должна мне поверить.

– Я не твоя девочка, - смотрит ошалелым взглядом, ещё раз пристально рассматривая наши пальцы с кольцами, - Я... У нас было, - запинается, - он сразу хотел только секса, и в ванной...

Она пошатнулась и прижала ладонь к разбитому лбу.

– Просто уходи.

Меня словно оглушило. Как будто прозвучал взрыв и вдруг стало тихо. Я видел, как открываются ее губы, но не слышал, что они произносят. А потом зазвенело в ушах. Как будто чайник закипел и его никто не выключает. Так, что нервы закололо словно мелкими иголками.

– Я убью его, - сорвалось с губ удивительно будничным тоном.

Потому что точка невозврата пройдена. Потому что он не оставил мне выбора, украв мою жену и надругавшись над ней. От одной лишь мысли о том, что он ее касался, я сцепил зубы и размял шею, сжал кулаки. Голыми руками порву. И его, и псов его, мне уже нечего терять. Просто плевать на все.

– Где он?
– смотрю на Дину пустым взглядом.

– Куда-то умчался со своими охранниками. Тебе лучше сейчас уйти. Только не делай глупости. Ради всего того, что было между нами.

Дина прикасается к моему плечу, но резко отрывает руку и скрещивает обе на груди.

– Ты не помнишь ничего, что было между нами, - парирую, даже не собираясь слушать доводы рассудка, - Если знаешь безопасное место - спрячься там.

– Тебя убьют, думаешь кому-то от этого станет легче? Я сегодня поняла одно: отцу я не нужна, и он скрывает правду. Переть против танка наголо просто бессмысленно. Что ты собираешься делать? У тебя есть план?

Дина преградила мне путь и выставила руки вперёд.

Её попытка встать на моем пути смешна, пусть меня и крепко потрепали. Сильнее всего ныло ребро, думаю, сломано. Но этого котенка убрать со своего пути я все еще могу одной левой.

Слова об отце были словно красная тряпка для быка, и мой взгляд вспыхнул и полыхнул.

– Твой отец тебя сюда и хотел продать. Он здесь? С ним у меня тоже свои счеты.

– Ты не ответил на мой вопрос. И я его тебе повторю: какой план?

– Так же как и ты не ответила на мой. Впрочем, не отвечай, разберусь сам.

Смотрю поверх ее головы в сторону двери, затем опускаю взгляд и повторяю есть:

– Свою часть ты уже слышала, уйди с моей дороги и спрячься, где безопасно.

– Твой выбор, делай, что хочешь.

 Дина разворачивается, вжимает голову в плечи и куда-то медленно бредёт.

Провожаю ее взглядом, пока она не вышла за дверь. Мне, безусловно, нужен план. И умирать я не собираюсь, по крайней мере до того, как не сведу счеты с хозяином пыточной. Потом не имеет значения. К лучшему, что девчонка не помнит меня. Отряхнется, начнет новую жизнь, нормальную, без таких недоумков как я или Борзый в ней. Прикрываю глаза и вижу девочку из сна. Яростно махаю головой. Так же сильно, как я надеялся, что мы ее сделали, надеюсь, что ее там нет. Не в такой грязи зарождаться светлой новой жизни. Пусть будет счастлива и рожает своему следующему мужу. Нормальному. Настоящему. Не такому горю, как я.

Выхожу из комнаты и внимательно прислушиваюсь ко всем звукам. Камер в доме нет, только по периметру, я слышал, как об этом говорили его псы, значит здесь стоит лишь быть осторожным и не ступить.

Если бы ситуация не была столь чудовищной, я бы почувствовал себя Джеймсом Бондом, шмыгая от комнаты к комнате и прячась за шкафами и мебелью. Но я не чувствую себя Джеймсом Бондом. Я чувствую себя опустошенным и выпотрошенным, лишенным всех приятных эмоций, лишь гнев и бешеное желание мести циркулируют по венам с требованием одного - поквитаться.

Я никогда не думал, что способен лишить человека жизни. Но Борзый и не человек. Тварь, от смерти которой никому не станет хуже. Мне плевать о моральной стороне сейчас. Так же как ему было плевать, когда он вколачивал в мою жену свою похоть. Мразь, сука.

Останавливаюсь, шмыгнув за очередной косяк и вдыхая полной грудью. Дверь рядом вдруг открывается. Какая-то женщина. Черт, а я слишком на виду.

Дергаю ручку двери и попадаю в какую-то комнату. Взгляд не сразу привыкает к освещению, а когда привыкает, мои брови взметаются вверх. Красная комната боли. Эта мразь еще и больной.