Я вошла в родительскую квартиру и поняла, что не хочу здесь жить. Не буду. Слишком много воспоминаний. Нехороших. Я собрала только самые важные вещи и уехала на съёмную квартиру. До тех пор, пока квартира находилась на продаже, я решила побыть наедине со своими мыслями.

Свалив вещи на пороге, умчалась в туалет. Слезы моментально брызнули из глаз, когда живот скрутило с новой силой. Нет, это не выкидыш. Это просто настали женские дни. Нас действительно теперь ничего не связывает с Димой. Вообще. Нет ребенка. Нет будущего. И я даже не знаю теперь как правильно реагировать на случившееся. Смогу ли я жить без него? Я должна это знать.

Набираю номер Константина.

– Меня выписали, я хочу видеть Диму. Поможете?

– К сожалению нет, - грустно ответил мужской голос.
– Это больше не в моих полномочиях. Ещё как минимум две недели Дима будет под наблюдением. Раскрылись новые подробности махинаций главного подозреваемого, - после того случая в больнице он специально не произносит имен, - и дело перевели выше. Дима в надёжных руках, но полностью изолирован пока мы не убедимся, что его здоровью ничего не угрожает и он в безопасности. Дело усугубляется тем, что твой муж ещё и иностранный гражданин. Документально жопа полная.

– Я тебя услышала. Прости.

Я отложила мобильник в сторону и попыталась умыться. Ничего не помогало.

И я опять выла как волк, сползая по стене на пол. Я так хотела этого малыша, а его нет. Ничего нет.

Очнулась на полу в коридоре только ближе к вечеру. Подтянула колени к подбородку и сжала их руками.

Агния Петровна. Я же ей обещала сообщить о выписке. Едва поднимаюсь на ноги, все ещё не хватает сил на активные передвижения. Ищу мобильник.

– Меня выписали, Агния Петровна, а к Диме не пускают.

Едва не заплакала прямо в трубку, но вовремя захлопнула рот ладонью.

– Как же так? А где ты? Откуда забрать тебя домой?
– немедленно ответила пожилая леди.

– Я приеду к вам, скоро, не переживайте. И нам нужно поговорить.

Я собиралась долго и нудно. Даже таксист несколько раз напоминал о своем приезде. Всю дорогу к дому бабушки я не сказала ни слова болтливому таксисту. Просто равнодушно соглашалась с его разговором и думала о предстоящем разговоре.

– Добрый вечер, у вас вкусно пахнет.

Улыбаюсь, нужно же успокоить старушку.

– Заходи, моя девочка, и бегом на кухню. Будем откармливать тебя после больницы!

Я снимаю верхнюю одежду и обувь и мы проходим на кухню, где накрыт стол, словно на праздник и на большую компанию.

– Присаживайся, налетай, - заботливо приглашает Агния Петровна, сама присев на против.
– О чем ты хотела говорить, детка?

– Я опять не беременна, - уронила голову на руки, которые сложила на столе, - Дима так этого хотел.

Пожилая женщина расслабленно выдохнула:

– Ох, девочка, я уже боялась услышать что похуже. Это не страшно. Думаешь, все беременнеют с первого раза, как только им так захотелось? Да как бы не так. А у вас с Димой вся жизнь впереди, успеете наделать мне правнуков, - она мягко улыбается, подставляя ближе ко мне тарелку с пирожками.

Как же. Наделаем. Я теперь вообще не уверена в завтрашнем дне. Я вообще не уверена, что стоит здесь задерживаться после продажи дома. Этот город ничего хорошего мне не принёс.

– Я выставила квартиру родителей на продажу, а вещи перевезла на съемную квартиру, к подруге. Пожалуйста, не спрашивайте почему. Просто так надо. Мне нужно некоторое время побыть в одиночестве. И обещайте, что не будете расстраиваться.

Я не поднимаю головы, пока ковыряю вкусный пирог Агнии Петровны. А ведь я их безумно люблю, как и Димка.

– Не могу давать обещание, которое не смогу сдержать, - грустно говорит Агния Петровна.
– Но я могу тебя понять. Эгоистично с моей стороны навязывать своё старческое общество и хотеть захватить тебя себе полностью, ты молодая девочка, и на тебя столько навалилось.

Старушка вздохнула, постучала пальцами по столу, а потом бодро и уверенно сказала:

– Ну, ничего. Всё изменится как только нам вернут нашего Димочку.

– Константин почему-то юлит и мне это не нравится. Почему мы не можем его навестить?
– едва подавляю злость внутри себя.

Забрали его куда-то, а мы не можем собственными глазами удостовериться, что с ним всё хорошо. Может от нас скрывают что-то плохое?

– Поговорите с ним, я переживаю, мне это не нравится.

– Я уже звонила ему трижды, но он непреклонен. Это военный госпиталь и всё, что в наших силах - это ждать.

И это ожидание убивало. Прошла ещё неделя полной неизвестности, чем дальше, тем больше морщин появлялось у бабушки Димы, когда вечером наконец раздался обнадёживающий звонок.