— Я не шутил про замуж, — его голос звучал спокойно, вроде, даже с усмешкой, но пальцы сжимали руль с напряжением.

— Я тоже. И, кстати, наш сынок, кажется, описался.

[1] Строка из из стихотворения А.С. Пушкина «Пора, мой друг, пора» (1834)

Двадцать месяцев спустя

Со стороны Белого дома, который теперь был уже полностью белым, раздался грохот и мужские вопли пополам с матом: рабочие уронили что-то тяжелое. Лиза в коляске заворочалась и хныкнула. Рик моментально вскочил и ощетинил загривок, верхняя губа приподнялась, обнажая клыки.

— Тише, тише, все хорошо, — я погладила его по голове, и он улегся, всем своим видом показывая: только подойдите к моей девочке, порву в тряпки.

Рик вообще считал ее своей собственностью и не подпускал к ней никого без нашего с Денисом разрешения. Да ладно, однажды даже Дениса не пустил к кроватке, когда тот немного выпил. Рычал и скалился, хотя вид у него был самый что ни на есть страдающий: прости, хозяин, но ничего не могу поделать. Охранять Лизу Рик считал своим священным долгом, взятым на себя добровольно в тот день, когда мы с ней приехали из роддома. Даже если выставляли из комнаты, лежал у порога. А уж выйти с коляской на улицу без него вообще было немыслимо — он бы и меня от нее отогнал. Ему еще не исполнилось двух лет и он не вошел в полную мощь, но вряд ли кто-то рискнул бы проверить, насколько этот пес хороший защитник.

Лиза отвечала Рику безусловной взаимностью. Ее первые улыбки были обращены вовсе не к нам с Денисом, а к нему. И ручки она тянула к нему гораздо чаще. А когда не видела рядом, начинала морщиться и плакать.

«Спорим, первое ее слово будет «гав»?» — ворчал Денис.

Не успела я подумать о нем, как тут же увидела. Он шел к нам от Белого дома, отделку которого заканчивала бригада строителей. Мы с Лизой и Риком уже неделю жили по соседству в Славкином.

«Только ради моей крестницы», — сказал он, вручая мне ключи.

Денис приехал к нам на выходные и вкалывал на стройке наравне с рабочими. Вот и сейчас его зеленая футболка потемнела от пота, к мокрому лбу прилипла травинка.

— Как тут мои девочки? — он стянул футболку и бросил на перила веранды.

— Лактионов, оденься, комары зажрут, — процедила я сквозь зубы, жадно втягивая его запах и шалея от него.

— Комары? — насмешливо переспросил он, словно случайно коснувшись моей груди, внезапно выросшей с первого размера до пятого. Сорок восемь килограммов живого веса и пятый размер — чертовы сиськи перевешивали при ходьбе!

— Скройся с глаз! — потребовала я. — Не могу на тебя такого смотреть.

— А зачем смотреть? — пожал плечами Денис. — Можно, к примеру, потрогать. Или понюхать. Представляешь, как от меня сейчас пахнет? Так, как тебе нравится. А на вкус… Пойдем? — он кивнул в сторону двери.

— Лизун проснется, — вяло сопротивлялась я. — И так уже завозилась, когда загрохотало.

— Мы быстро. Рик присмотрит.

— Не хочу быстро! Хочу долго.

— Сейчас быстро, потом долго. Вечером. Пойдем, — он потянул меня за руку, и я, словно нехотя, встала. А на самом деле готова была бегом бежать, вперед него, раздеваясь на ходу. Несмотря на то, что полночи занимались тем же самым.

Отсутствием сексуального аппетита я никогда не страдала, а воздержание последних месяцев беременности и месяца после родов и вовсе превратили меня в какую-то дикую нимфоманку. Хотя, по идее, должно было быть наоборот. Судя по прочитанному на всевозможных форумах и в пабликах, нормальная мамка должна мечтать выспаться, а не трахаться каждую ночь. Впрочем, Лиза была на редкость беспроблемным ребенком, а уж в плане сна и подавно. Наедалась до отвала под гимн России по радио и спала до шести утра — снова до гимна. Даже с извечным родительским пугалом, коликами, удалось справиться с помощью гелевой грелки, лежа пузом на которой, она прекрасно засыпала. Видимо, это была наша компенсация за Рика, давшего в первое время прикурить.

Неделя без Дениса показалась мне адом. Он приехал в пятницу вечером, и мы устроили настоящую оргию. Жаль только, вопить бесконтрольно уже было неловко. В гостевом поселились строители, а рядом с церковью вместо хибары теперь стоял маленький домик, где с весны до осени жила пара пенсионеров. Так и не удалось Славке стать хозяином всего Змеиного мха. Деревенька наша разрасталась: чуть ниже по течению купил участок еще один любитель уединения, помешанный на охоте и рыбалке. Ну что ж, может, и к лучшему: жить здесь все лето одной с ребенком я бы побоялась, даже с Риком.

Быстросекс, как мы это называли, тоже был хорош — по-своему, конечно. С оттенком чего-то порочного и запретного. В неподходящее время, в неподходящем месте, бесстыже и рисково. Когда-то такое в моей жизни уже бывало, но я не сравнивала. Удовольствие от него было совсем иного плана, чем от долгого и обстоятельного секса в супружеской постели. Острое до невыносимости. Как будто мы снова становились незнакомцами, которые занимались этим в первый и последний раз.

Мы оба понимали, что пройдет какое-то время и эти страсти-мордасти подулягутся. Будет полная гармония, но уже без такого накала. И старались взять все, что можно. Пока можно. Абсолютно открыто, без тени стеснения.