— Ладно. Подожди-ка здесь, — кивнул Кеннет.

Но Шатти намертво вцепилась в его руку.

— Я пойду с тобой и помогу выбрать.

— Сам справлюсь. Жди тут.

Кеннет вошел в магазинчик и направился прямиком к витрине, намереваясь в два счета покончить с тягостной обязанностью. Продавщица, приветливо заулыбавшись, поспешила к нему.

— Я бы купил этих ваших перламутровых вещиц, — буркнул Кеннет.

Продавщица открыла витрину. На черном бархате загадочно переливались и мерцали всевозможные образчики ювелирного искусства: кольца, браслеты, серьги…

— Все — ручная работа, — гордо объявила продавщица. — Их делает местная художница…

— Я возьму четыре пары серег, — бесцеремонно перебил ее Кеннет.

— Какие именно?

Лэверок нахмурился, беспомощно развел руками.

— Любые. Те, что покрасивее. Выберите сами.

И заверните отдельно. — Продавщица принялась не спеша откалывать вещицы от бархата.

Кеннет, нетерпеливо постукивая носком ботинка по полу, скользнул взглядом по витрине.

Внимание его привлекла брошь в форме морской раковинки, вместо жемчужины в ней красовался кусочек отшлифованного морем стекла.

Продавщица вручила ему покупки, и Кеннет ткнул пальцем в брошь.

— Можно мне взглянуть вот на эту штукенцию? Со стекляшкой в центре?

Продавщица услужливо достала заинтересовавшую его вещь.

— Очень тонкая работа. Художница трудилась над ней целый месяц, не меньше.

Кеннет оглянулся через плечо на окно. Шатти стояла у входной двери, спиной к нему: видимо, любовалась морем.

— Как думаете, вот ей эта побрякушка понравится? — грубовато осведомился он.

Продавщица послушно поглядела в указанном направлении.

— Любая женщина порадуется со вкусом подобранному подарку от красивого мужчины, уж здесь вы мне поверьте.

Кеннет повернул брошь к свету — перламутр загадочно мерцал и переливался всеми цветами радуги. Вот и Шатти такая же: загадочная, завораживающая, многоликая… Он в жизни своей не покупал подарка для женщины, не считая сестер, конечно. Кеннет панически боялся показаться сентиментальным идиотом: чего доброго, подружка заподозрит, что у него тоже есть чувства… И уж конечно никогда и никому он не дарил украшений.

— Я возьму брошь, — сказал он. — Только заворачивать не надо. Просто положите в коробочку.

Продавщица, ни слова не говоря, извлекла из-под прилавка крохотную коробочку, а Лэверок бросил на тарелочку у кассы несколько солидных купюр. Сгреб сдачу, запихнул покупки в карман, поблагодарил приветливую продавщицу за помощь. Шатти ждала снаружи. Завидев выходящего, она порывисто бросилась к нему и завладела его рукой.

— Покажи, что купил, — потребовала она.

— Это еще зачем?

— Я должна убедиться, правильно ли ты все выбрал.

— А что, если не правильно? — нахмурился Кеннет.

— Тогда отдадим украшения обратно и купим что-то взамен.

— Ты — маленькая тиранка, — усмехнулся он.

— Да покажи, что купил наконец!

— Ну, четыре пары серег, если хочешь знать. , Сестрам и Флоу с Бернис. И еще — вот это. — Кеннет извлек из кармана куртки черную бархатную коробочку, которую вручил Шатти.

Она открыла крышку и извлекла на свет изящную перламутровую брошь. Поднесла к самым глазам и восхищенно вздохнула.

— Чудо как красиво.

— Это тебе, — промолвил Кеннет.

Шатти недоуменно заморгала, переводя взгляд с броши на Кеннета и обратно.

— Мне?

— Ну да, в подарок. Конечно, по-хорошему надо было дождаться Рождества, но я с детства не умею хранить тайны. Так что получай прямо сейчас.

— Но… но почему?

— Потому, — отрезал Кеннет, забирая брошь из рук молодой женщины. — Стой спокойно.

Шатти послушно замерла, и он неумело приколол брошь к ее куртке. Наверное, украшение столь изящное на зимней куртке смотрелось до крайности нелепо. Но Кеннету так не казалось.

— Спасибо, — прошептала Шатти, не отрывая глаз от броши., — Хотел, чтобы тебе понравилось, — смущенно буркнул Лэверок. — Красивая штука, ничего не скажешь.

Шатти подняла взгляд, в изумрудно-зеленых глазах блестели слезы. Поначалу Кеннет решил, что сделал что-то не так, каким-то непостижимым образом умудрился обидеть молодую женщину. Но тут она бросилась ему на шею и крепко-крепко обняла.

— Ничего прекраснее в жизни своей не видела! — пылко заверила она.

Ах, если бы слова ее относились не к перламутровой побрякушке, а к нему, Кеннету! Лэверок притянул Шатти к себе и еле слышно прошептал: