При других обстоятельствах я бы рассказывал о поездке с Нур, наслаждался бы игрой в экскурсовода в городе, где вырос, наслаждался шансом измерить необычайные повороты моей жизни против прямого и безысходного пути, на который я когда-то, казалось, был обречен. Но теперь у меня не было лишних слов. И надежда, и удивление, которые когда-то вызывали во мне подобные размышления, погасли под удушающим одеялом страха.

Что ждало нас по ту сторону? Что, если Акр уже исчез, а вместе с ним и мои друзья? Что, если бы Каул просто… стер все это?

К счастью, мостик к Игольчатому Ключу не пострадал. К счастью, шторм тоже начал стихать, так что, когда мы поднимались по широкой, хмурой дуге моста, не было никаких внезапных порывов, ничего, что могло бы столкнуть нас через хлипкие перила в Лимонную бухту, эту полосу серого с белыми буйками внизу. Ки-роуд была все еще проходима, хотя и усыпана поваленными ветками, и с некоторым усилием мы смогли пройти мимо закрытых ставнями лавок и старых кондоминиумов, чтобы добраться до моего дома.

Я предполагал, что он будет пуст. Даже если бы мои родители вернулись из поездки в Азию, они, вероятно, эвакуировались бы в Атланту, где жила моя бабушка по маминой линии. Игольчатый Ключ был барьерным островом, практически ниже уровня моря, и только сумасшедшие оставались здесь во время ураганов. Но мой дом не был пуст. На подъездной дорожке стояла полицейская патрульная машина с бесшумно мигающими фонарями, а рядом с ней — фургон с эмблемой «КОНТРОЛЬ ЗА ЖИВОТНЫМИ». Полицейский в дождевике стоял рядом с машинами, обернувшись, как только услышал, как наши шины хрустят по гравию.

— О, здорово, — пробормотал я, — что это за чертовщина?

Нур опустилась на свое место.

— Будем надеяться, что это не очередные твари.

Нам оставалось только надеяться, поскольку стреноженный «Каприс» никак не мог обогнать полицейскую машину. Полицейский сделал мне знак остановиться. Я припарковался, и он направился к нам, потягивая из термоса.

— Вход в петлю находится в сарае для горшков на заднем дворе, — прошептал я. — Если придется, беги, — подумал я. Если только сарай не сдуло бурей.

— Имена.

У офицера были аккуратные черные усы, квадратная челюсть и зрачки в глазах. Зрачки, конечно, можно было подделать, но в его манерах, таких скучающих и раздраженных, было что-то такое, что показалось мне явно неостроумным. Нашивка на его официальном полицейском дождевике гласила: «РАФФЕРТИ».

— Джейкоб Портман, — сказал я.

Нур назвала свое.

— Нина… Паркер, — и, к счастью, полицейский не стал спрашивать документы.

— Я живу здесь, — сказал я. — Что происходит?

Офицер Рафферти перевел взгляд с Нур на меня.

— Вы можете доказать, что это ваша собственность?

— Я знаю код сигнализации. А в холле висит фотография меня и моих родителей.

Он отхлебнул из термоса с эмблемой «Управления шерифа округа Сарасота».

— Вы попали в аварию?

— Мы попали в шторм, — сказала Нур. — Съехали с дороги.

— Кто-нибудь ранен?

Я взглянул на черную кровь пустоты, которая стекала по моей двери и руке, и с некоторым облегчением понял, что он не мог ее видеть.

— Нет, сэр, — ответил я. — Здесь что-то случилось?

— Сосед сообщил, что видел во дворе бродяг.

— Бродяг? — спросил я, переглянувшись с Нур.

— Это не редкость во время эвакуации. Вы обнаруживаете воров, мародеров, людей такого рода, скрывающихся вокруг, ищущих взлома заброшенных объектов. Скорее всего, они заметили ваши тревожные сигналы и перешли на более «зеленые пастбища». Мы никого не нашли… но на нас напала собака. — Он указал на фургон отлова животных. — Некоторые люди во время штормов оставляют своих животных на улице. Это чертовски жестоко. Они пугаются, рвут поводки, убегают. Животное сейчас под контролем. Пока оно не будет в безопасности, вы должны оставаться в своем автомобиле.

Внезапно из-за моего дома раздался громкий лай. Из-за угла показались еще два офицера, один молодой, другой седой, каждый держал в руках длинный шест. На другом конце шестов был ошейник, а внутри ошейника — разъяренная собака. Она вела себя агрессивно, рычала и пыталась стряхнуть их, пока они тащили ее к фургону отлова животных.

— Помоги нам, черт возьми, Рафферти! — крикнул старший офицер. — Открой для нас эту дверь!

— Оставайтесь в машине, — прорычал Рафферти. Он подбежал к фургону отлова животных и попытался открыть заднюю дверцу.

— Пошли, — сказала я, как только он повернулся ко мне спиной.

Мы вышли. Нур обогнула машину и присоединилась ко мне.

— Возвращайтесь в свою машину! — крикнул Рафферти, но он был слишком занят заботой с дверью, чтобы последовать за нами.

— А теперь быстро, пока нас снова не укусили! — крикнул седой полицейский.

Я повел Нур на задний двор. Мы услышали леденящее кровь рычание, а затем молодой полицейский закричал: «Я его поймаю!»

Собачий лай приобрел новую, более громкую настойчивость. Я боролся с желанием вмешаться, а потом услышала, как кто-то произнес с кристально чистым британским акцентом: «Это я!»