Натан перестал приходить на наши учебные сессии, между тем как наши учителя продолжали заваливать нас работой, поскольку мы приближались к экзаменационному дню на первое ноября. Наши кипы записей накапливались также быстро, как осенние листья опадали с деревьев и сносились ветром по лужайке за окнами комнаты отдыха, где мы занимались.

— Клянусь, — пожаловалась я за день до экзаменов, — эти факты вылетают из моей головы столь же быстро, как туда попадают. Почему они продолжают давать нам всё больше и больше информации для запоминания?

— Чтобы искоренить слабых, — раздался голос из-за стола на другой стороне комнаты, где занимались Джорджиана, Альфреда и Уоллис — или скорее, где Альфреда и Уоллис готовили шпаргалки для Джорджианы и приносили ей чай и пирожные. — Ты что не уделяла внимание урокам мисс Фрост? Хорошее воспитание всегда проявляется под занавес.

— Она говорила о сияющих спрайтах и других фейри, — возразила Дейзи. — А не о людях.

— Эти же правила применяются и здесь, — сказала Джорджиана, смахнув сахарную пудру от бисквита королевы Виктории с кончиков пальцев. — Даже ещё более важно для Ордена, это сохранить наши кровные линии чистыми. Мы были наделены переходящими из поколения в поколение особенностями для противостояния и отражения зла. Именно поэтому важно, чтобы мы сохранили наши кровные линии чистыми. Если мы будем плодиться без разбора, — она многозначительно посмотрела на меня, — мы рискуем стать слабее или даже извратить наш род.

— Мать Авы из одной из старейших семей Ордена, — сказала Хелен, встав на мою защиту.

— Да, — слащаво ответила Джорджиана. — Но кто-нибудь знает кем был её отец? А она хоть знает?

Я ощутила, как кровь хлынула к моему лицу, и услышала лязгающий низкий звон в своей голове.

— Это тебя не касается, — огрызнулась я сквозь стиснутые зубы.

— Ох, ещё как касается, — продолжила Джорджиана. Мисс Фрост говорит, что это наша обязанность, как женщин Колокола, выбирать соответствующую пару, чтобы защитить кровную линию Ордена — или оставаться невенчанной, если нет свободной подходящей пары, — Джорджиана рассмеялась, как будто эта вероятность была абсурдной для кого-то такой красивой и богатой как она. — По существу, она говорит, что природа оберегает тех, у кого лучшая кровь, от нежелательной пары, потому что непристойные пары будут казаться отвратительными для истинно чистой женщины.

— Ты подразумеваешь, — спросила я, колокольный звон был настолько громким в моей голове, что я с трудом слышала свою речь, — что моя мать выбрала неподходящую пару?

— Ну, — произнесла Джорджиана, раскинув свои руки так, что свет отразился от её колец с бриллиантами. — Почему же ещё у тебя такие огромные проблемы с выполнением магии? Почему же ещё твой дар такой… изменчивый? Почему вещи вокруг тебя разбиваются?

Подтвердив её изречение, чайная чашка в руке Альфреды разбилась вдребезги в прекрасной согласованности с боем низкого звона в моей голове. Альфреда взвизгнула, но Джорджиана продолжила улыбаться.

— Видишь? Нрав, как безумие, нежелательная черта, которая была элиминирована из Ордена. Твой отец, должно быть, был неотесанным работягой, или даже душевнобольным.

Ещё одна чайная чашка, с шумом пролетев через комнату, нацелено прямо в голову Джорджианы, разбилась. Дейзи ахнула — я посчитала, что причиной этого стало то, что я никогда ничего раньше не заставляла летать — но затем я увидела, что она ошеломлённо смотрела на Хелен, которая держала блюдце под стать брошенной чашке. Лицо Хелен было белое от ярости.

— Как ты смеешь намекать, что моя соседка по комнате вышла из такого неблагородного союза.

— Хелен… — начала я, но она уже устремилась прочь из комнаты.

Я последовала за ней и догнала её в коридоре.

— Я не могу оставаться в одной комнате с этой… этой… ведьмой! На самом деле, — добавила она, бесконтрольно оглядываясь по сторонам, — я даже не могу находиться с ней в одном доме. Меня уже достало это место! Я собираюсь пойти в деревню!

Хелен выскочила через переднюю дверь именно в тот момент, когда Дейзи, стиснув охапку записей и свою сумочку, вышла из комнаты отдыха.

— Но нам не позволено ходить в город, без предварительного получения разрешения! И нам вообще недопустимо покидать дом в Хэллоуин!

Именно этим утром Дейм Бекуит выдала нам длинную речь о том, насколько опасной была ночь Хэллоуина, поскольку все демоны и фейри выходили из леса и бродили по землям.

— Что же нам делать? — спросила Дейзи, так разволновавшись, что раскромсала записи Беатрис в ленты.

— Я пойду с ней, — сказала я. — Прослежу, чтобы она вернулась до наступления ночи. Ты можешь остаться здесь, если хочешь.

— О, нет, я буду слишком переживать! — воскликнула она.

Она бросила один озабоченный взгляд на свою кипу записей и бросила их на стол в фойе, упорно держа свою сумочку — маленькую с вышивкой сумочку, которую её мать сделала для неё и которую Дейзи носила повсеместно, но крайне редко открывала. Мы с Хелен спорили о том, какие предметы могли в ней находиться. И сейчас Дейзи крепко зажала её в руках, и мы последовали за Хелен, которая широким шагом пошла по дороге, пиная листья, покидая территорию школы.