Дейзи тоже, похоже, была одержима своим новым энтузиазмом после её «мятежа» на уроке мисс Фрост.

— Там есть книги сэра Малмсбери? — поинтересовалась она у мисс Кори однажды, после того как помогла мисс Шарп отобрать книги для учебного проекта.

— Ну, конечно, — ответила мисс Кори. — Я принесу их тебе, как только закончу помогать Ви — ммм… мисс Шарп.

— Я схожу за ними, — вызвался Натан, вскочив на ноги и открыв механизм потайного хода.

— Ну, гм… — мисс Кори засомневалась, пока мисс Шарп не накрыла рукой её ладонь и спросила, есть ли в библиотеке копия тайных журналов фейри Шарлотты Бронте.

Нат воспользовался её отвлечением и спустился вниз самостоятельно. Некоторое время спустя он появился, весь покрытый пылью, и вынес коллекцию журналов в кожаном переплёте, в которую рьяно погрузилась Дейзи.

Даже Хелен перестала выражать недовольство из-за того, что пропускает сезон в Нью-Йорке, и направила всё своё внимание на её исследование. Я подозревала, что было это не из-за любви сидеть над старыми книгами, которые часто заставляли её чихать и которые, как она жаловалась, пачкали её красивую одежду, а из-за времени, которое она должна была проводить с Натаном. Точно также я подозревала, что энтузиазм мистера Беллоуз в трате времени в библиотеке, поровну происходил из свойственного учёного пыла и приятной теплоты улыбки мисс Шарп, когда он приносил ей букет фиалок из города, что он делал почти каждый день. Думаю, мы все грелись в этой теплоте.

В то время как мисс Кори и Натан приносили книги из Зала Специальных Коллекций, мисс Шарп помешивала уголь в камине и ставила греться чайник для чая. В эти моменты она походила на античную богиню домашнего очага — на греческую Гестию, римскую Весту, или даже на одного из шотландских духов хранителей очага, о которых мы узнали на уроках мисс Фрост, это были фейри, которые жили в каминах. Свет медового оттенка, лившийся через витражные окна, заливал её лицо и превращал её волосы в жидкое золото. Когда она подавала чайные чашки, у неё находилось доброе слово для каждого из нас. Пока мы читали, она ходила по близости, чтобы вновь наполнить наши чашки, подбить шаль вокруг плеч мисс Кори, смахнуть крошки с жакета мистера Беллоуз, спасти рукав Хелен от проливания чернил, заправить заблудившуюся булавку в моих волосах, накормить бисквитом Натана, и выпрямить воротник Дейзи — все её движения оковывали нас тёплым свечением, которое преуменьшало мрак того, что мы читали.

Все книги, которые Натан принёс нам прочитать, касались атак теней на Орден. Их было множество. Настоятельница Бенедиктинского монастыря писала в четырнадцатом веке, что непосредственно перед тем, как Чёрная Смерть опустошила близлежащую деревню, она заметила стаю ворон, сидевшую на городских стенах, и что, когда она приказала звонарям отбивать трезвон, стая улетучилась «как пятно золы», только лишь для того, чтобы на её месте возникла одинокая фигура мужчины с крыльями.

В бестиарии пятнадцатого века я обнаружила ссылку на «Сумрачность Теней» рядом с рисунком крыс, сливавшихся в чёрные лужи. На полях текста было изображение крылатого мужчины. Писатель подписал его «Ангел или Тень?»

Мой круг друзей и учителей, возможно, и облегчал доскональное изучение этого ужасного материала в течение дня, но ночью, образы — ворон, расслаивающихся в золу, и крыс, сливавшихся в чёрные лужи — перебрались в мои сны. Хуже того, образы изменялись сами по себе. Я прогуливалась по Пятой Авеню с моей мамой, каблуки её обуви стучали по гладкому булыжнику, и затем её ботинок попадает в лужу, и лужа превращается в крысиное гнездо, которое свивается по ней, увлекая её прочь от меня. Или я нахожусь на фабрике «Трайангл Вейст», сижу рядом с Тилли, большие хлопья пепла плывут в воздухе. Когда я отрываю взгляд от своего шитья и смотрю на Тилли, я вижу, что пепел превратился в летучих мышей, которые впились в неё, высасывая кровь из её вен. Они роились над всеми девушками, запутавшись в их волосах, я чувствовала их и в своих волосах тоже, ползущими по моей коже.

Я просыпалась в холодном поту, размахивая руками в пустом воздухе.

Однажды ночью я проснулась и услышала барабанный стук по оконным стёклам над моей кроватью. Тени порхали по стеклу. Я минуту пролежала очень смирно, наблюдая за перемещением теней, ощутив холод страха, расползавшегося по мне, когда обрела уверенность, что они пришли за мной, потому что я была частью их. Девушка, которая ходила на уроки, и смеялась со своими новыми подружками, и работала так усиленно, чтобы поразить своих учителей, была иллюзией — обманом дневного света. Вообще-то я не принадлежала Блитвуду. Настоящая Авалайн была девушкой, которая носила настойку опия домой для своей матери и работала на фабрике. Настоящая Авалайн принадлежала «Корпусу для душевнобольных». Истинная Авалайн мечтала о монстрах и принадлежала им. Я принадлежала теням и теперь они пришли, чтобы вернуть меня. Мне надо лишь смирно лежать, и они заберут меня.

Половица скрипнула, разрушив мои леденящие чары. Дейзи встала рядом с моей кроватью, её длинная белая ночная сорочка была очернена движущимися тенями. Я села, желая предостеречь её держаться подальше, но она уже присела на мою кровать, лицом прижавшись к стеклу.

— Смотри! — прошептала она. — Идёт снег!

Я склонилась рядом с ней и выглянула в окно. Обильные снежинки водоворотом кружили в ночи, в свете не полностью скрытой луны. Лужайка уже была покрыта блистающим белым одеялом. Ограды и статуи в саду видоизменились в причудливые ледяные скульптуры. Укутанные в серебро высокие сосны на краю леса выглядели, как женщины в белоснежных мантиях.

— Разве не… волшебно? — спросила Дейзи тихим голосом.

— Да, — согласилась я.

Больше, чем все заклинания и зелья, и изученные нами трезвоны, это ощущалось как истинная магия Блитвуда, как будто частички пыли Волшебной страны выдувались из леса и стелились по землям школы. Когда видел школу такой, создавалось чувство, что ты созерцал её внутреннюю тайну. Это заставило меня почувствовать, словно я принадлежу этому месту.

Но даже эта магия имела свою тёмную сторону.

Утром мисс Свифт, в сопровождении Жилли и соколом в капюшоне, вызвали нас всех из своих комнат в общежитии и собрали нас на лужайке у края леса для проведения «урока по выслеживанию». Там на кипенно-белом снегу мы обнаружили следы раздвоенных копыт кентавров, длинные рваные метки гоблинов, и, самое пугающее из всего этого, кровавый след, который обрывался на месте, где лежало длинное чёрное перо.