Как раз в этот момент в сумеречную зону влетел пакет мусора, разбивший как кегли небольшую горку из цветной упаковки, которая успела образоваться здесь за последние дни.

– Пламя загорается от искры, – заметила Флёр. – Это искра.

– Не понимаю, – сказал Ник.

– Видел того, кто бросил мусор?

– Да.

– Это не просто мусор, это целый пакет мусора. А это значит, что этот человек дотащил его от дома до сумеречной зоны, чтобы выбросить. Ненависть медленно поглощает твое настоящее, Лаплас.

Ник нахмурился.

– Но из прошлого тоже швыряются мусором! – возразил он.

– Нон. Мы же проводили эксперименты. Это невозможно. Так что люди из настоящего получают обратно свой собственный мусор.

Ник растерялся. Он знал, что Флёр права, но все равно пытался за что-то зацепиться, чтобы вина людей из настоящего не казалась такой однозначной.

– Ладно, в этом ты права, но землю вы все равно украли у нас.

Ник сходил с козыря. Ему бы быть довольным своим ответом, но что-то в этом разделении на «мы» и «вы» было неправильным.

– Я не буду спорить, Лаплас, – ответила Флёр. – Важно не это, а то, что люди в настоящем напряжены из-за сложившейся ситуации и ищут повод напакостить людям из прошлого. А это может привести к последствиям.

– А на что вы рассчитывали, когда забрали наши земли? Просто верните их, и все!

– Возвращаю. Забирай.

– Ээ…

– О том и речь. Это не зависит от меня.

– Ладно, о каких последствиях ты говоришь?

– Представь, что сумеречные зоны станут территориями для сведения счетов.

Ник задумчиво посмотрел на Флёр. Какого цвета у нее глаза, подумал он. Карие? Или может…

– Серые… – сказал он вслух.

– Что?

– Нет, забудь. Но, слушай, президент Байден заверил, что люди из сумеречных зон нам не враги. Никто никакие счеты сводить не будет.

– Ты сам в недавнем прошлом назвал меня врагом, а у нас даже весовые категории разные. Ты правда думаешь, что проблемы нет?

Ник растерялся.

– Мой дедушка говорил, – сказала Флёр, – закрывая глаза, мы теряем больше, чем думаем, что обретем.

– Я не понял, что это значит, – проговорил Ник. – Но что ты предлагаешь?

– Прежде чем продолжать менять прошлое, я предлагаю опросить людей как в настоящем, так и в прошлом, чтобы выяснить, как они относятся к аномалии. Может, бояться преждевременно и от мусора до мордобоя еще далеко, а может, и нет. – После паузы Флёр продолжила: – Внезапная гражданская война может помешать всем нашим планам, и тогда мы будем думать не о том, как кого-то спасти, а как самим выжить.

– Война? – спросил Ник ошарашенно. – Не драматизируй.

– Напомню еще раз, только недавно ты назвал меня врагом.

Ник приоткрыл рот, но не смог ничего сказать.

– О том и речь, Лаплас.

– Ладно, согласен, твои опасения не беспочвенны. Опрос провести стоит. А что насчет дневника, тебе удалось расшифровать еще одну запись? Может быть, дневник подскажет что делать, если окажется, что худшего не избежать.

Флёр завела руки за спину и отвернулась.

– Не скажу, – сказала она.

– В смысле, – растерялся Ник.

– Встань на одну ногу.

Ник зачем-то послушался и встал.

– А теперь прыгни три раза, – сказала Флёр.

– Я не понимаю.

– Просто делай.

Ник прыгнул трижды.

– Зачерпни снег рукой и съешь, – Флёр обернулась, чтобы посмотреть.

– Что? – Ник встал на обе ноги. – Да что с тобой не так?

– Я просто хотела придумать тайное приветствие. У «Клуба тех, кого нет» было свое тайное приветствие. И у нас должно быть.

– Если для тебя это важно, может, будем просто чтить традиции и приветствовать друг друга как прежний клуб? Зачем придумывать свое?

– Они плевали друг другу на руки, а потом здоровались. Очень негигиенично и мерзко. Я, конечно, могу плюнуть тебе на руку, но вот если ты только подумаешь сделать то же самое, то шевалье Неккер за себя не ручается.

– Что?

– Я буду вынужден применить силу, господин Эрхарт, – встрял в разговор Альфред.

– Старик! Хватит подыгрывать ей, – огрызнулся Ник.

– Я хочу тайное приветствие, – сказала Элизабет.

– Давайте проголосуем. Кто за то, чтобы выбрать тайное приветствие? – спросила Флёр и подняла руку.