Шрифт:
– Илюша...
В дверь кабинета постучали, и вошла Маргошенька Измайлова. Илья посмотрел на нее с улыбкой.
– Что случилось, Маргошенька?
– Илюша, обед готов.
– Спасибо, друг мой, я буду через полчасика.
– Да, конечно. Я скажу повару.
Маргошенька вышла, оставив памятью о себе флер дорогих духов. Илья вздохнул и посмотрел в окно.
На улице лил дождь, царила холодная ненастная осень. И на душе у него было так же паршиво и паскудно.
Подольск...
Как наладить жизнь в городе, если со всех сторон бардак, а тебя этому - не учили!?
Никак.
Это в романах все хорошо получается, а в жизни...
Продукты не везут - нет денег. Нет продуктов - нечем кормить людей.
Нечем кормить людей - начинаются голодные бунты. Начинаются бунты - нет порядка. Нет порядка - небезопасно и на дорогах, и в городе...
И пошло одно за другое, третье за четвертое...
Укрепрайоны надо строить - строителей надо кормить - крестьянам надо платить... и читай сначала!
Ополченцам надо платить, ополченцев надо кормить, одевать...
Дальше - продолжать?
Правильно, не надо. Денег-то не было, освобожденцы их первым делом по своим карманам пригребли. И кто сбежал, кого пристрелили - с покойников все равно денег не получишь.
Что остается?
А ничего хорошего.
Илья пытался рассчитываться расписками, но брали их плохо. Вообще не брали, если честно, и купцов можно было понять. Обещаниями семьи не накормишь. Разве что в нужнОм месте использовать ту расписку - и то бумага жесткая, а чернила расплывутся, некрасиво будет.
Реквизировать?
Илья и это уже приказал, но какой дурак будет все на виду держать?
Плохо было в Подольске. Все хозяйство напоминало тряпье нищего, из гнилой ткани, на живую нитку, разномастные лохмотья... и что поползет первым?
Неясно.
Но как ни латай - лучше не будет.
Тора Маргарита оказалась единственной искоркой света в окружающем мраке.
А случилось так.
Савелий Лукич нашел Илью уже на следующий день. И упал в ноги.
– Тор! Умоляю, помогите!!!
Хоть и был Илья занят по уши, но... мы в ответе за тех, кого выручили.
– Что случилось?
– Тор, миленький, Творца ради! Определите нас хоть куда на постой! Нельзя в том доме оставаться, как Творец видит, нельзя...
И верно, нельзя.
Освобожденцы порезвились там на совесть.
Что могли - сломали, что не могли - изгадили. Мебель? Кажется, ей топили камины. Личных вещей не осталось... Илья махнул рукой да и предложил Савелию Лукичу перевезти все семейство тора Измайлова прямиком в управу. И спокойней им будет, и под присмотром, и...
Наверное, Илья немножко лгал себе.
Но измученная девушка на кровати что-то зацепила в нем. Какие-то потайные струны...
Красота, беспомощность, он - герой, она - спасенная... как тут не отозваться молодецкому сердцу?
Несколько дней тора приходила в себя, рыдала, билась в истерике, но с собой покончить не пыталась. Что-то ей дед Савва сказал.
А там, постепенно...
Тут Маргарита взяла на себя хозяйство, здесь начала командовать кашеварами, там...
И постепенно, шаг за шагом, сближалась с Ильей.
Нельзя сказать, что у них была близость, или они даже целовались. Но что-то начиналось.
Там жест, тут улыбка, здесь взгляд... и вот уже протягиваются сотни нитей, которые связывают людей, прочнее канатов.
Илья позволил себе пару минут посидеть и помечтать, а потом опять зарылся в бумаги.
Э-эх...
А в это время...
– Не смогу я, дедушка!
– Тора, нет у нас другого выхода. И мать на вас, и братец маленький...
– Мне после того... мне все мужчины омерзительны!
– Тора, миленькая, вы ж не хотите, чтобы и с вашей матушкой так поступили?
Тора Маргарита поежилась.
– Нет!
– И братика вашего убьют, на штыки выкинут... я-то старый, жизнь прожил! Меня не жалко! Их пожалейте!
– Да мне даже прикоснуться...
– Я вам средство достану. Верное. Глотнете - и все как в тумане будет. Обещаю.
Тора Маргарита закрыла лицо руками.
Да, если бы не дед Савва, она бы там и умерла. Вены бы себе выкрыла или удавилась. Она так и хотела сделать, когда ее принесли в убогую комнатушку. Только б ее одну оставили, хоть на пять минут, ей бы хватило! А дед стоял над душой и нудил, нудил... про мать, про брата, про отца, опять про мать, про брата...