– Где я?
– бормочу я.

– Камера смертников, чувак, - раздается голос крошечного чихуахуа, прижавшегося к своей клетке и наблюдающего за мной.

Воспоминания о моем буйстве в ветеринарке нахлынули на меня: оторвав челюсть медсестре, я трахнул эту горячую афганскую собаку в приемной. Оглядываясь назад, это было не самое умное поведение, но они собирались отрезать мои половые железы, и ее "киска" пахла так хорошо.

– Кстати, меня зовут Энди.

Он прислоняет свою задницу к проволоке, чтобы представиться.

Я встаю на негнущиеся ноги и нюхаю предложенную жопку. Ого, вот это тема. Задница этого маленького парня пахнет, как у ротвейлера. Он тоже альфа. Я представляю свою дырку для осмотра.

– Брюс, но мои друзья зовут меня Брюсер, потому что я такой крутой и все такое.

Энди глубоко вздыхает, и его глаза закатываются.

– Черт возьми, чувак, у тебя чертовски мощная задница. Как такой плохой парень, как ты, оказался в конце очереди, Брюсер?

– Оторвал лицо какой-то женщине.

Глаза Энди расширяются еще больше.

– Черт возьми, правда?

– Ага, эта сука пыталась отрезать мне яйца, а я не позволил ей это. То есть, как это собираются казнить?

При одной мысли об этом мой кишечник становится водянистым, я сажусь на корточки и гажу.

– Да, и очень скоро. Я удивлюсь, если они не засадят в тебя иглу первым делом с утра.

Ноздри Энди судорожно дергаются от запаха моего дерьма.

– Ты тоже убийца, Энди?

Энди такой маленький, что я сомневаюсь, что он смог бы убить мышь.

– Не, я сексуальный преступник, - чувствуя себя неловко от этого признания, он шаркает на лапах.

– Какого хрена? Тебя посадили в камеру смертников за то, что ты трахнул какую-то сучку? Черт, мы же кобели. Мы ничего не можем с собой поделать. Как только у этих сучек начинается течка, природа говорит: Выеби меня!

– Да не, это была другая сучка. Это былa моя хозяйка.

Я задыхаюсь и вынужден сесть. Я часто видел, как Стэн дрочит на видео, где женщины трахают собак и даже лошадей. Эти образы так взволновали меня, что однажды, когда Шерил, жена моего хозяина, вышла из душа и наклонилась, чтобы вытереть пальцы ног, я встал у нее за спиной и лизнул ее от клитора до задницы. Она избила меня расческой и заперла на два дня. Но оно того стоило. Её "киска" была невероятной на вкус.

– Что ты сделал?
– мой член дергается в предвкушении рассказа.

– Моя хозяйка, Ребекка, однажды вечером пришла домой пьяная и спросила, не хочу ли я закусить. Конечно, я согласился. Эта сука не кормила меня весь день. Она открыла банку желейных сардин, легла на кровать и размазала их по своей пизде и заднице. Она даже вставила одну в свою "киску" и оставила ее маленький хвостик торчать наружу. Я нырнул прямо в нее, набросился на ее шмоньку. Не оставил нетронутым ни кусочка. Мне пришлось уткнуться носом в ее пиздятину, чтобы достать ту рыбку. В общем мой язычок привел Ребекку в бешенство. Она извивалась по всей кровати, ее "киска" брызгала, как коробка сока. Ее влагалище было восхитительным на вкус, и не только из-за сардин. Но ей этого было недостаточно. Она умоляла меня трахнуть ее. Она погладила мой член и направила его в свою влажную дырочку.

– Стой! Ты трахнул ее "киску"? Как это вообще возможно с твоим мини-членом? Звучит как полная чушь.

– Мини-членом? У меня целый дюйм![5] A это, между прочим, почти на дюйм больше, чем у среднестатистического чихуахуа. Кроме того, важно то, как ты его используешь. Моя задница превращается в размытое пятно, когда я трахаю "киску". Я вознес Ребекку на небеса, детка. Она задыхалась, кричала и терла клитор, как будто у нее чесался стригущий лишай. Это было невероятно. А потом все пошло прахом.

– Почему? Ты присунул ее в задницу?

– Нет, ее муж, дебильный Билл, рано вернулся с работы. Он сошел с ума, когда застукал меня за еблей с его женой. Она сказала, что я воспользовался ею, когда она была пьяна. Билл хотел сломать мне шею, но она убедила его позволить ветеринарам разобраться с этим. В общем, подъехали две патрульные машины, и полицейские увезли меня в ящике.

– Это ужасно, чувак. Это она же намазала свою пизду желе.

– Я знаю. Я тоже не раскололся. Я был так возбужден, что мне пришлось кончить на заднем сиденье полицейской машины. Сперма брызнула из ящика на их сиденье. Полиция не оценила этого и добавила это к моему списку обвинений. Итак, я сижу в камере смертников за преступление, которого не совершал. Хуже всего то, что после того, как я попробовал человеческую "киску", я не думаю, что когда-нибудь смогу вернуться к собачьей "киске". Впрочем, это не имеет значения. Я исчерпал все свои призывы. В пятницу я получу иглу.

– Черт, это через три дня. Жаль это слышать, малыш.

Как бы мне ни было грустно из-за надвигающейся гибели Энди, его история возбудила меня по-настоящему. Человеческая "киска" звучит так хорошо, что я не могу поверить, что умру, не трахнув ее. Мой член дергается и шлепает по бетонному полу.

Энди таращится на него.

– Срань господня, ты отрастил серьезное мясо. Насколько велико это чудовище?

– Десять необрезанных дюймов[6], - говорю я и нежно облизываю его.