Дункан направился к своему двухколёсному экипажу, делая вид, что не замечает верзилу. Он мог находиться здесь по любой причине, Тремли, без сомнения, дал своим шпионам указания обратить на Уэста пристальное внимание.

Но его шпионы не путешествовали в карете с затемнёнными окнами, слишком похожей на ту, в которой он проехался прошлым вечером.

Сначала Дункан подумал, что это Джорджиана. Что это она за ним следила. Он не смог определиться, был ли взбешён или взволнован её присутствием. Когда он двинулся по направлению к экипажу, охранник отошёл от стены, дав понять, что Дункану придётся вступить в бой, если он подойдёт ещё ближе, что, учитывая события предыдущего вечера и очевидную готовность Джорджианы продолжать их отношения, казалось неуместным.

И тут он понял, что её там нет.

Карета не должна была привлечь внимание.

За ним следили.

Как за ребёнком.

Уэст ускорил шаг, охранник преградил ему путь, когда стало понятно, куда направляется Дункан и с каким настроением. Уэст встретился взглядом с верзилой и, не колеблясь, заговорил со всем гневом и разочарованием, которые чувствовал всё утро.

– Я уверен, что вам было велено меня не трогать.

– Не знаю, кто вы, сэр, – тихо проговорил охранник, растягивая слова.

Уэст вздёрнул подбородок.

– Интересно, что поможет восстановить вашу память?

Верзила улыбнулся, на месте его переднего зуба зияла тёмная щель.

– Хотел бы я посмотреть, что вы предпримите.

Уэст занёс кулак, но в последнюю секунду, когда телохранитель вздрогнул и приготовился отразить удар, сделал ложный выпад, повернувшись к экипажу и открыв дверцу, заглянул внутрь.

Теперь стало всё понятно.

В карете сидел маркиз Борн.

За Уэстом следил представитель "Падшего ангела".

Чёрт побери! Он собрался забраться в карету, но возникшая пауза дала телохранителю возможность прийти в себя и схватить Уэста за рукав пальто, потянув назад.

Дункан повернулся к верзиле. И на этот раз его удар пришёлся точно в цель. В охране "Падшего ангела" работали профессионалы. Телохранитель проворно и со всей силы ударил в ответ. Прежде чем Уэст успел снова ринуться в бой, Борн заговорил:

– Прекратите. Мы в Мейфэре средь бела дня. – Борн схватил Уэста за плечо и остановил, не дав нанести удар. – Залезай в чёртову карету. Ты шокируешь дам.

И действительно, на другой стороне улицы стояли две молодые женщины в красивых прогулочных платья, широко распахнув глаза и разинув рты, и наблюдали за беспрецедентной сценой. Уэст достал носовой платок, прижал его к носу, обнаружив, что у него идёт кровь. Верзила отлично целился. Глаз мужчины заплыл, что немного потешило гордость Уэста. Сняв шляпу, Дункан хлопнул его по спине и повернул лицом к дамам.

– Доброе утро, леди.

Удивительно, но глаза женщин всё же не вылезли из орбит, когда его спутник поклонился и поприветствовал:

– Чудное утро.

– Господи, – послышался голос Борна из кареты, и Уэст снова сосредоточился на деле. Он отпустил своего противника, забрался в карету и уселся напротив маркиза, который открыл было рот, чтобы заговорить.

– Нет, – вставил Уэст, гнев которого сменился яростью. – Мне плевать, зачем ты здесь. Плевать, чего ты хочешь, что думаешь или собираешься сказать. Мне надоело, что вы все пытаетесь мной руководить, следить и вести переговоры. Дьявол, манипулируете мной.

Борн оставался чертовски спокойным, как будто его ничуть не удивили его слова.

– Если бы я не хотел, чтобы ты заметил слежку, уверяю тебя, ты бы ничего не заподозрил.

Дункан бросил на него быстрый взгляд.

– Не сомневаюсь, что ты так и считаешь.

– Тремли - чудовище, – сказал Борн. – Как бы ты ни планировал распорядиться его досье, что бы ты ему ни сказал, он - чудовище. И как друг...

Уэст рубанул рукой по воздуху.

– Не смей. Не называй себя моим другом. Ты, Темпл, Кросс и ваш чёртов хозяин слишком часто называли меня другом, не придавая этому особого значения.

Брови Борна поползли вверх.

– Наш хозяин? Не нравится мне, как это звучит.

– Тогда, возможно, тебе следует перестать плясать под дудку Чейза и заработать имя самостоятельно.

Борн протяжно и низко присвистнул.

– Злишься?

– Я испытываю ко всем вам лишь отвращение.

– Ко всем нам?

Борн прекрасно знал, кого имеет в виду Дункан.

– К аристократам, которые думают, что весь мир подчиняется им.

– Когда ты обладаешь деньгами и властью, как у нас, мир действительно подчиняется тебе, – возразил Борн. – Но ведь речь идёт не о нас?