Дальше, по Подушкинскому шоссе, мы едем в Жуковку к Ростроповичу. Проезжая мимо дачи Шостаковича, увидели его с женой, прогуливавшихся по дороге. Остановились. Александр Исаевич и Дмитрий Дмитриевич перебросились незначительными фразами. У Дмитрия Дмитриевича болезнен-ный, несколько растерянный вид. Трясущиеся руки. Уверяет, что здоровье ничего, но вид его говорит другое.

Вот и дача Ростроповича. Входим в калитку. Прелестный лесной участок. Прямо перед нами - главная "вилла", несколько подпорченная большой трубой котельной. .Налево - отдельный флигель, в котором размещаются гараж на три машины и примыкающая к нему квартирка из двух комнат со всеми удобствами, которая еще доделывается.

Встретила нас очень симпатичная тетя Настя (вот уже 13 лет, как она служит у Ростроповича), потом тут же пришли девочки: Оля и Лена. Сам Ростропович отдыхает, Александр Исаевич попросил его не будить, мы пока погуляем по участку.

Обходим дом. За ним - великолепный лесопарк. Аллеи огорожены косо положенным кирпичом. Кое-где - скамейки. Посреди участка рабочий мастерит печь для шашлыка, другой рабочий носит в котельную ведра с цементом, третий - что-то делает во флигеле.

Знакомимся с огромной черной собакой, очень миролюбивой. Это ньюфаундленд, и зовут его Кузьма, Кузька. Привезен из Канады.

Мы уж собрались идти на станцию: точно измерить, сколько минут на это потребуется. Но только вышли за калитку, как услышали какую-то суматоху на крыльце дома. Следом раздался вопль: "Где он?" Вошли в калитку. Навстречу, размахивая руками и немного напоминая гориллу, несся Мстислав Леопольдович. Мужчины обнялись и расцеловались. Даже меня (мы всего раз мельком виделись у нас дома в Рязани) Ростропович заключил в объятия и расцеловал. И повел показывать нам дом, который мы восприняли как "дом чудес".

На первом этаже: кухня с двумя большими холодильниками, газовой плитой и всем прочим; столовая с длинным столом и "царским" буфетом, о котором я ранее писала, уже реставрированным, но без верхних украшений - не позволяла высота потолка, и музыкальный зал, скорее салон, в котором стоял прелестный японский рояль "Ямаха", с выходом на террасу.

Я не удержалась и попробовала рояль.

– Наташа - пианистка?
– спросил Мстислав Леопольдович у мужа.

– Несостоявшаяся.

Тем не менее Ростропович тут же сказал, что я могу играть на "Ямахе" сколько пожелаю.

На втором этаже - спальни с балконами, а также ванная, выложенная черным кафелем.

На третьем этаже - огромный холл, который мы позже назовем таверной. У входа - большой стол. За ним - шкаф, он же - "бар", с косо поставленным зеркалом, в котором отражаются бесчисленные бутылки с вином и проч. В глубине - пианино, стереопроигрыватель и очень удобные мягкие кушетки. На них мы и уселись, утонув, как в перине.

Ростропович стал рассказывать. Он недавно вернулся из Америки, где дал больше 50 концертов. Вишневскую, его жену, чуть было туда не пустили. Но он устроил скандал и добился, чтоб она тоже туда поехала и дала несколько концертов. Находясь в Америке, Ростропович написал Солженицыну письмо, которое забыл передать с женой, вернувшейся ранее его. Основная мысль письма: "Я не такой уж подлец!" (следствие Солженицынского воспитания!), согласен, что не в русской традиции искусство для искусства! На мужа смотрел влюбленными глазами, называл его "мое солнце", то и дело принимался объясняться в любви. Спрашивал, как с деньгами? Уверял, что не простит, если возьмет у кого-нибудь другого. "Я буду знать, что мое семейство увеличилось, и буду больше..." И он образно показал, что будет больше играть, то есть концертировать... Александр Исаевич заверил его, что деньги не будут нужны еще два года. Мстислав Леопольдович настаивал, чтобы мы как можно скорее переезжали к нему.

– Пусть только кто-нибудь посмеет прикоснуться к тебе в моем доме! заключил он.

Было решено что заночуем в предназначенном нам флигельке, уже почти обставленном.

Ростропович настоял на том, чтобы были выполнены все необходимые обряды. Сначала во флигель запущен кот - он должен был "проглотить злых духов", а мы пока погуляем по парку. Затем мы направились во флигель целой процессией: Александр Исаевич нес хлеб-соль, тетя Настя - святую воду, Мстислав Леопольдович и я - закуску и вино.

Тетя Настя окропила святой водой все углы в обеих комнатах. Все перекрестились. Обошли квартиру. А потом уже сели закусить, попивая токайское вино. Пили за наше счастливое здесь обитание

И эта прелестная квартирка, с такой любовью и вкусом обставленная, будет нашей? Здесь есть все необходимое (разве только телефона нет; впрочем, в большом доме телефонные аппараты есть на всех этажах, а это рядом). И в одно и то же время мы будем жить среди парка! Все это похоже на сказку!

Часов в 9 вечера Ростропович уехал в Москву на своей машине, сам за рулем. Другого способа передвижения он не признает! При этом количество выпитого вина роли не играет!