— Светка, и все же, как ты ешь эту гадость? — уставившись на мой контейнер с овощами, брезгливо кривится Илья.

— Что дают, то и ем. А вообще-это полезно, да и нормально на вкус, — ужасно, невкусно, отвратительно, но ведь действительно полезно. Может поэтому бабушке больше пятидесяти на вид и не дашь.

— Ладно, я за шоколадкой. Тебе взять?

— Нет, спасибо, — так и хочется крикнуть «не смей уходить», но вместо этого я молча глотаю брокколи, наблюдая за тем, как Илья оставляет меня наедине с Кириллом Александровичем.

Как побороть в себе это дурацкое чувство неловкости и страха, я не знаю. Все, на что меня хватает-это уставиться в контейнер и молча глотать отвратительные овощи. Вот только я кожей чувствую, что на меня смотрят. Нет, не так. Не смотрят, а прожигают во мне дыру. Да что это такое? Ну нельзя же так, нельзя!

— Ты живешь в общежитии, Света? — ну начинается!

— Нет, — после приличной паузы наконец подаю голос. — А что?

— Значит местная.

— Да, — еле проглатывая стручковую фасоль, тихо отвечаю я.

— С кем живешь?

— А зачем вам это? — перевожу на него взгляд.

— Полагаю, потому что мне интересно. Так с кем?

— Я живу с бабушкой, — нехотя отвечаю я, отодвигая в сторону контейнер с едой, наелась.

— С бабушкой… а родители живы?

— Нет.

— Понятно… а чего такая затюканная?

— Я не затюканная, — раздраженно бросаю я. — Мне не нравится ваш интерес к моей личной жизни, не задавайте мне, пожалуйста, больше вопросов.

— Да брось ты, какая у тебя личная жизнь, — встает из-за стола и через несколько секунд садится на мою парту. Бесит! Как же меня раздражает, когда кто-то надо мной возвышается. — Ты же классическая отличница, которая только и делает, что сидит дома, читает книги и зубрит. Ну и мечтаешь еще, наверное. На красный диплом идешь, да? Что я еще упустил?

Вместо какого-либо ответа я закрываю глаза и делаю глубокий вдох. Он не козел, а просто чертов провокатор. Не ведись на это, Света. Две недели пройдут быстро. Терпение-залог успеха, мысленно проговариваю про себя эту фразу, полностью абстрагируясь от реальной действительности, пока не ощущаю на своем лице чужое дыхание. Машинально открываю глаза и тут же встречаюсь взглядом с гадким провокатором.

— Что вы делаете?!

— А на что это похоже? — тянется ко мне еще ближе, почти касаясь носом моей щеки.

— Вы нюхаете меня?

— Да.

— Караганда! — выставляю руку вперед, на что этот козел лишь усмехается. — Зачем вы это делаете?

— Чтобы понять, чем от тебя пахнет.

— Ну и как, поняли?

— Да.

— Отойдите от меня! Слезьте с моей парты, иначе я… пожалуюсь.

— На что?! — прикладывая руку к груди, наигранно удивляется он. — И кому?

— Отойдите… пожалуйста, — как можно спокойнее отвечаю, собравшись с духом. — Вы ведете себя непрофессионально, а учитывая, что вы значительно старше, ваше поведение тем более недопустимо.

— Боже, — закатывая глаза, демонстративно громко выдыхает Волков. — Кто так говорит в двадцать один год? Где ты вообще выросла?

— В монастыре.

— Оно и видно. За дверью поди нас ждет матушка настоятельница, — улыбаясь произносит он.

— Если не прекратите, клянусь, я пойду в деканат и напишу на вас жалобу.

— Пиши. А что в жалобе укажешь? Подожди, — выставляет руку вперед. — Дай угадаю. Прошу пройти цикл по терапии с другой группой, в связи с тем, что мой преподаватель и по совместительству заведующий отделением, Волков Кирилл Александрович присел на мою парту, а затем меня понюхал?

— Вы заведующий терапии?! — кажется, я напрочь забыла обо всем после услышанного. Ну как так?!

— А я не представился? Так у меня есть бейджик, ах да, ты же рассматривала мое лицо, когда длинноногая Вероника вещала про помирающую от инфаркта бабулю.

Не знаю на чем сконцентрироваться, на том, что этот козел заведующий или на том, что у него глаза по всему телу и со всех сторон…

— Что вам все-таки от меня надо? — после очередного затяжного молчания наконец выдаю я.

— Я пока не решил. Как только, так сразу дам знать. К концу наших занятий я обязательно определюсь, — вполне серьезно произносит он, смотря на циферблат часов. — Звони своим одногрупникам, — встает с парты и подходит к своему столу. — Уже прошло девятнадцать минут.

— Я не буду им звонить. Это не входит в мои обязанности. Каждый отвечает сам за себя.

— Боже, я сейчас поражен в самое сердце. Зайка, да в тебе есть скрытый потенциал. Может зубки еще отрастишь, но тут нужен хороший учитель, ибо матушка настоятельница не справится.