Шрифт:
– Значит, наши советские космонавты на Луне не были?
– я раскрыл сумку. Слава Богу, не оставил газету дома.
– А что вы скажите на это?
Я извлек из сумки “Советские Известия” и развернул на первой странице. Там была напечатана большущая фотография Леонтьева в скафандре “Кречет” рядом с развернутым советским флагом и посадочным кораблем “Лунник”. И огромная “шапка” через всю страницу:
“Советский человек - на поверхности Луны!”
– Ух, ты...
– восхищенно произнес Александр.
– Ой, мамочки, - удивленно вскрикнула Марина.
– Не может быть, - убежденно сказал парень в очках.
– Разрешите?
Он взял у меня газету, развернул. В “подвале” на второй странице была моя статья о Северцеве с фотографиями и самого конструктора, и космического скафандра.
– Полный отпад!
– сказала темноволосая девчонка.
– Это подделка, - скептически ухмыльнулся русоволосый Андрейка.
– Ваши “Советские Известия”, наверное, фантастику печатают? Так, чтобы было похоже на реальность.
– Все равно здорово сделано, - сказал парень в очках.
– Сразу и не скажешь, что это розыгрыш. Все публикации как настоящие!
Он пролистал газету дальше:
– Слушайте, Мартын Андреевич... У меня к вам есть предложение. Я так понял, что книжка академика Мишина вам понравилась?
Я сглотнул ком в горле и кивнул:
– Да, хотелось бы почитать. Как мы все-таки не слетали на Луну...
– Тогда давайте меняться, - лицо парнишки в очках расцвело озорной улыбкой.
– Я вам - книжку, вы мне - газету. Страшно люблю фантастику!
– Согласен, - поспешно произнес я.
– Давайте меняться! Только это не фантастическая, а самая обычная газета.
– Отлично, - он не придал значения моим словам, бережно сложил газету и спрятал ее в рюкзак. Я же сунул книжку Мишина в свою сумку.
Электричка стала притормаживать.
– Платформа “Третий километр”, - сообщил женский голос из динамика на потолке.
– При выходе из вагона будьте осторожны!
– Ой, ребята, наша остановка!
– темноволосая девушка вскочила со скамейки.
Компания быстро собралась и двинулась к выходу.
– До свидания, папин тезка, - белокурая Марина обернулась ко мне у самой двери в тамбур и помахала рукой.
– Кстати, знаете, почему меня назвали Мариной? Первый слог в моем имени - от имени папы, второй - от имени мамы. До свидания!
Она взмахнула рукой и скрылась в тамбуре.
– До свидания, - эхом прошептал я.
Я вернулся на свое место у окна.
Вот и все. Они ушли. Куда? Снова в свой мир? Да, наверное. Два мира коснулись друг друга. И снова разошлись.
Марина... Марина... Папу зовут Мартын... А маму? От мамы в имени дочери - второй слог. Гм... Инна? Или Инга? Мартын и Инна... Мартын и Инга...
У меня внутри что-то оборвалось. Нет, не может быть. Нет, нет...
Мартын и Инга....
Какой в их мире сейчас год? Тысяча девятьсот девяностый. Или даже девяносто первый. Моему тезке Луганину Мартыну Андреевичу в их мире в прошлом году стукнуло сорок пять лет...
Мартын и Инга... Мар-тын и Ин-га... Мар-Ина... Марина!
Я вскочил со скамейки и рванулся к выходу из вагона.
Электричка все еще стояла у платформы “Третий километр”. Я выскочил на перрон и осмотрелся.
Дождь продолжал лить. В воздухе висела почти сплошная пелена воды. Холодные крупные капли бомбардировали асфальт, поднимали фонтанчики в лужах, гулко стучали по крышам вагонов электрички.
Перрон платформы “Третий километр” был совершенно пуст. Я оказался единственным пассажиром, который вышел под проливной дождь из железнодорожного вагона.
Пятеро пришельцев из другого мира бесследно исчезли.
Алексей Леонтьев и все, все, все -11
(из дневника космонавта)
РАЗМЫШЛЕНИЯ И СОМНЕНИЯ
Ветер теребит белесо-желтые жухлые кустики травы на газонах, поднимает бурунчики пыли и мелкого песка над асфальтовыми дорожками, гнет к низу нежные стволы молоденьких деревьев в маленьком скверике перед входом в спецкорпус гостиницы. Тяжелые сизые тучи лениво ползут над крышами далеких пятиэтажек на север, в сторону железнодорожной станции Тюра-Там. К вечеру синоптики обещают первый снег.