В два часа пополудни 27 октября на связь с нами вышел Владимир Шаталин.

– Ребята, - сказал он, - вам сейчас нужно выполнить совсем небольшой маневрик...

– Да, да, - я засмеялся в ответ.
– Спасибо, что напомнил, Володя. А то мы совсем о нем забыли!

– Я так вообще еще толком не проснулся, - Макарин громко зевнул.

– Надо было дать тебе с собой будильник, - поддержал шутку Шаталин.
– Начнем работу?

– Мы готовы.

– Данные на борт переданы. Двигатель блока “Д” готов к включению.

Олег прошелся внимательным взглядом по светящимся огонькам бортовой индикации на пульте и сказал:

– Подтверждаю готовность, “Заря”. Все в норме.

– До расчетного момента потери связи с вами примерно одна минута, - сообщил Шаталин.

– Поняли, Володя, - подтвердил я, - осталась одна минута до нашего ухода за Луну.

– Все будет хорошо, - немного напряженно произнес Шаталин.

– Нисколько не сомневаюсь, - сказал я ободряюще.
– Все у нас получится.

– Вы там, на Земле, особенно не волнуйтесь, - успокоил Макарин. Он тоже уловил беспокойство в голосе Володьки.
– Ждите наших позывных с другой стороны лунного глобуса...

– Вот и замечательно, а мы пока перекурим, - вклинился в разговор дублер Олега Вовик Бугрин.
– Да и перекусить бы не мешало. Я с утра ничего не ел.

Космический комплекс начал огибать Луну, и голоса Шаталина и Бугрина сначала стали постепенно тонуть в усиливающихся радиопомехах, а потом и вовсе пропали.

– Ну-с, товарищ бортинженер, - я повернулся к Олегу, -начинаем работу!

...Когда на пульте загорелось табло “Двигатель включен”, мы еще несколько томительно долгих секунд ничего не чувствовали и по-прежнему неподвижно сидели в креслах-ложементах, вслушиваясь в тишину.

– Ну, и...
– шепотом произнес Олег.
– Приехали мы, Лешка, да?

– Не каркай, - осадил я и кивнул в сторону пульта с индикацией:

– Пока ничего не ясно. Табло горит, а двигатель молчит.

И тут корабль слегка вздрогнул, словно испуганно встрепенулся после сна. Дернулся еще раз, уже сильнее. Мы почувствовали нарастающую вибрацию, а потом из-за спины донесся приглушенный рокот.

– Я думаю, что это все-таки не лунный гром, - побелевшие от волнения губы Олега сложились в улыбку.

– Заработал наш моторчик, Олежка!
– я показал большой палец.

Поток горячего газа рвался из сопла ракетного блока “Д” позади ракетно-космического комплекса, постепенно рассеиваясь в пространстве. Длинный факел огня был похож на светящийся оранжево-малиновый клинок, который острием вонзился в черное тело космоса.

“Знамя” и “Лунник” сбрасывали скорость. Появилась перегрузка - не та, которая тяжелой ладонью вдавливает во время старта в пилотские ложементы, а легкая, почти незаметная. Всего лишь десятые доли от веса наших тел на Земле. Но и этого хватило, чтобы незакрепленный Олегом на зажимах бортжурнал улетел куда-то за наши спины, к днищу спускаемого аппарата.

Двигатель автоматически выключился через двести девяносто две секунды после запуска. Я взглянул на индикатор. Скорость корабля снизилась до восьмисот сорока двух метров в секунду.

– Попали в самое “яблочко”, - я облегченно вздохнул.
– Олежка, мы на окололунной орбите!

– Сколько у нас еще времени до начала сеанса связи с Землей?
– Макарин взглянул на часы.
– Ага, двадцать минут есть. Лешка, айда в бытовой отсек. Улыбнемся в иллюминатор нашей новой подружке!

– Сейчас немного подправлю ориентацию, - я взялся за ручки управления комплексом, - чтобы сделать обзор получше. А ты пока подготовь фотоаппаратуру.

Повинуясь командам, корабль пришел в движение, и медленно повернулся по часовой стрелке на несколько градусов. Теперь Луна была хорошо видна в иллюминаторах бытового отсека.

Меня поразил вид Луны. С Земли “тетушка Селена” выглядела ярко-желтой с голубоватыми пятнами лунных морей. А здесь, вблизи, всего в полутора сотнях километров от лунной поверхности, Луна за стеклом иллюминатора предстала перед глазами совершенно иной - светло-серой с коричнево-черными вкраплениями кратеров и впадин. Конечно, из рассказов друзей-космонавтов, летавших к Луне раньше, я знал, что будет такое изменение цвета. Видел фильмы и фотографии, на которых Луна уже выглядела иначе, чем та планета, которую мы привыкли видеть со дна атмосферного океана на Земле. Но все-таки реальные цвета и краски оказались намного ярче и контрастнее, чем их образы на фото-и кинопленках. Я в который раз пожалел, что у меня нет красок

и мольберта, чтобы запечатлеть на холсте открывшееся нам новое лицо Луны.

– Мне кажется, что Луна чем-то напоминает застывший гипс, - сказал Олег, словно угадав мои мысли.

– Скорее уж пемзу, - я прищурился, вглядываясь в пейзаж за стеклом иллюминатора.
– Смотри, как резко разделены черное небо и серая поверхность Луны. Очень четко виден край лунного диска.

– Это потому, что здесь нет атмосферы, - пояснил Макарин.
– Поэтому и предметы, и их тени имеют очень резкие очертания.