Хуже всего, когда ночью путника настигает гроза.

Размокшая от дождя дорога превращается в однородное месиво. Полные воды сапоги застревают при каждом шаге в грязи, отнимая последние силы. Вымокший дорожный плащ становится таким тяжелым, что куда проще его скинуть, чем тащить на себе. «У меня нет больше сил», – будто в бреду роптал я себе под нос, но продолжал плестись дальше. Ледяные руки уже было бесполезно растирать под плащом, кончик носа и пальцы на ногах окоченели.

В очередной раз обувь так крепко увязла в почве, что мне пришлось остановиться, чтобы перевести дух и найти силы на нужный рывок.

Вокруг дороги было одно сплошное поле. Ветер трепал колосья, их шелест навевал зевоту.

На горизонте все также бушевала стихия. Красные всполохи молний озаряли поле каждую секунду, медленно растягиваясь как паутина по небосклону. Каждый новый разряд бил в одну и ту же точку на горизонте. И так каждую секунду.

Я потянул застрявшую ногу, что было сил, но сапог не дался, так и оставшись в плену. Зато нога выскользнула.

Потеряв равновесие, я попытался найти опору, но ступня лишь предательски заскользила по размокшей глине. Не в силах сопротивляться неминуемому, мое тело словно мешок рухнуло вперед.

Я растянулся на дороге, ударившись носом о землю. Лицо заболело, я почувствовал, как по нему растекается теплая кровь. Холодная земля была не лучшим лежбищем, но мне полегчало. Не хотелось уже никуда идти, просто не было сил. Убаюкивающий шелест колосьев и тихий шепот капель будто пели мне: «Спи-и-и…». И я блаженно закрыл глаза не в состоянии больше сопротивляться этому опьяняющему зову.

Спустя мгновение я почувствовал, как меня переворачивают на спину, берут за ноги и начинают тащить по тракту.

Было интересно кто это, но веки потяжелели, и я не смог их более поднять. Сон навалился на меня неминуемо, забрав с собой боль и усталость.

Я проснулся от удара о землю. Кто-то швырнул меня что было сил, видимо от злости, что пришлось так долго тащить.

Еще затуманенное сознание мгновенно прояснилось, когда за спиной прозвучал душераздирающий смех. Он сотрясал воздух подобно грому приближающейся грозы.

Сон сняло как рукой. Я быстро сел на землю, чтобы найти причину истерики моего спасителя. Но увидел впереди лишь высокую кованую ограду. Огромные врата передо мной были приветственно раскрыты. Множество черных воронов восседало на них.

Сияние двух полных лун освещало щербатые надгробья старого погоста, который я только сейчас смог рассмотреть за оградой.

По телу прошел леденящий холод – страх сковал меня. Очередной приступ истошного гогота заставил меня резко обернуться. Птицы, доселе спокойно сидевшие на вратах, полетели вперед и закрыли мне обзор. Лишь спустя мгновение я увидел темный силуэт, который не прекращал нарушать тишину этого спокойного места.

Крик вырвался из моей груди, словно вода, прорвавшая плотину.

– Проснись!

Пахло древесиной и немного сыростью. Меня слегка покачивало, словно я лежал в колыбели.

– Проснись же! Я уже слышу шаги на верхней палубе.

Оцепенение от кошмара еще не прошло. Чувство страха было так близко, но просыпаться было тяжело. Сознание, отправившееся в далекое плавание, не желало вернуться.

Звук бьющихся о борт волн и скрипы судна убаюкивали.

– Да очнись же ты наконец, – меня хорошенько тряхнули за грудки, и я лениво открыл почти склеившиеся от сна глаза, – Зачем же так орать во сне!

На меня испуганно смотрел темнокожий парень. Через все его лицо по диагонали тянулся безобразный шрам. Одет он был просто: серые холщовые штаны и бежевая рубаха. Он был босой и на его руках и ногах были оковы.

Я зевнул и сел на холодный деревянный пол. Осознание того, что произошло со мной никак не могло прийти. В голове все смешалось будто после урагана, который расшвырял в беспорядке все мои мысли.

Кладбище, дождь, дорога. Нет – это всего лишь сон. А что было до этого? Корабль?

Я осмотрелся. Похоже на трюм какого-то судна. Сверху слышались тяжелые шаги, которые постепенно приближались к нам.

Нет, то был космический корабль. И это было путешествие. Но куда? Еще был голос мамы… Воспоминания будто были вырваны из моей памяти. Я помнил, что они были, но к ним был закрыт доступ.

Мне хотелось умереть. Да, точно – это был мой последний путь.

В голове постепенно что-то начало проясняться. Мне надоело жить, потому что я все повидал. Но что повидал? Никак не могу вспомнить. Возможно, причина крылась именно в этом.